Кадя Молодовская

Страница, вырванная из Священного писания

Классик идишской поэзии – наша землячка

Говорит ли сегодня у нас о чем-либо имя Кади Молодовской? Пожалуй, не ошибусь, если скажу «нет». Все еще нет. Вместе с тем ее называли «первой дамой в литературе на идиш». Известная еврейская поэтесса, прозаик, драматург и литературный критик, всю жизнь писавшая на идиш, родилась в Березе-Картузской. И произошло это более сотни лет назад – 10 мая 1894 года.

Эти строки взяты из «Женской поэмы» Кади Молодовской. И в них звучит главный вопрос: как может еврейская писательница согласовать свое искусство с женской ролью, определяемой иудаизмом? Ответ Молодовской на этот вопрос в ее детских и взрослых стихах, романах, рассказах, эссе, пьесах, автобиографии и публицистике, опубликованных с 1927 по 1974 годы, и он перерос в еще более широкие вопросы о самом выживании евреев в современном мире.

Кадя Молодовская

Кадя была вторым ребенком в семье с четырьмя детьми. У нее была старшая сестра Лена и младшие сестра Дора и брат Лейбл. Ее отец Исаак Молодовский, ученый еврей, котoрый преподавал иврит и Гемару^* для мальчиков в хедер^**, и служивший раввином в березовской синагоге, был сторонником Просвещения. Ее мать, Итке (дочь Кадиш Кац/Каплан, в честь которой девочку и назвали Кадей), владела галантерейной лавкой, а позже открыла производство по изготовлению ржаного кваса.

Кадю научила читать на идиш бабушка по отцовской линии. Девочка училась в хедере и в русской гимназии, но заслуга в ее образовании все-таки принадлежит отцу. Это он поручил ей изучить Пятикнижие на иврите, а также нанял различных русских преподавателей, в числе которых была и одна молодая девушка, чтобы научить дочь русскому языку, географии, философии и всемирной истории. Такое образование, особенно обучение на иврите, было очень необычно для девочки из провинциального местечка, но зато Кадя намного опередила своих сестер и ровесниц по объему знаний – не только религиозных, но и светских.

В семнадцать Молодовская сдала экзамены за курс средней школы в Лиепае. Затем с 1911 по 1913 г. она работала учительницей в еврейских школах для девочек, в частности, в Березе и в Белостоке, где жила сестра ее матери и где Кадя присоединилась к группе возрождения иврита. В 18 лет она получила сертификат учителя. С 1913 по 1914 гг. для того чтобы получить квалификацию детского учителя иврита, она училась в Варшаве в школе у Иехиэля Гальперина — талантливого еврейского педагога и знатока этого языка. В начале Первой мировой войны Молодовская трудилась в Варшаве в доме дневного пребывания для перемещенных еврейских детей, спонсируемом ее учителем И. Гальпериным. Спасаясь от фронта вместе со школой, Кадя в период 1914 – 1916 гг. была учителем и надомным работником в Полтаве, Саратове, Ромнах и других городах, пока, наконец, они не добрались до Одессы (на короткое время она навестила и родителей в Березе). Пробыв там с лета 1916 г. до 1917 г., Молодовская учительствовала в детском саду и сама изучала начальное образование.

В 1917 году после большевистской революции Молодовская попыталась вернуться к родителям в Березу, но задержалась в Киеве. Там она работала в качестве частного репетитора в доме для еврейских детей, перемещенных в результате погромов в Украине. Стихи для детей Кадя начала писать еще во время работы в школе, и они сразу же стали пользоваться огромным успехом. Именно в Киеве Кадя впервые познакомилась не только с настоящей еврейской поэзией, но и с теми, кто ее создавал: с Давидом Гофштейном и Лейбом Квитко, с прозаиками Дер Нистером и Давидом Бергельсоном. Бергельсон был восхищен молодой талантливой поэтессой и рекомендовал стихи Молодовской к публикации в журнале «Эйгнс». Она начала пробовать себя и в других жанрах: баллады, сказки в стихах для детей, пьесы, литературно-критические статьи.

В 1920 году, пережив Киевский погром, она дождалась публикации своего первого стихотворения. Здесь же, в Киеве, Кадя встретилась со Львом Симке, молодым ученым и педагогом, родом из местечка Ляховичи. Они поженились зимой 1921 года. И вроде все у них складывалось удачно, но в 1924 г. неожиданно для всех пара сменила место жительства: Киев на Варшаву. Варшавский период жизни супругов продолжался десятилетие – до 1935 года, за исключением небольшого перерыва, когда они работали в детском доме, действовавшем при Объединенном комитете по распределению в Брест-Литовске.

В Варшаве Молодовская преподавала в двух школах: днем в начальной школе Центральной идишской школьной организации, по вечерам в школе еврейского сообщества. Литературная жизнь польской столицы, как и Киева, тоже бурлила, в это время здесь творили известные еврейские писатели Ицхак Башевис-Зингер и Мелех Равич. Кадя принимала активное участие в работе Союза писателей на идиш, где познакомилась с другими мастерами пера из Варшавы, Вильно и Америки.

В 1927 году Молодовская напечатала свою первую книгу стихов «Осенние ночи» в издательстве престижного тогда в Вильно и Варшаве издателя на идиш Б. Клецкина. Автор книги, женщина на четвертом десятке, проходит по пейзажам еврейской Восточной Европы. «Осенние ночи» получили около двадцати отзывов в прессе на идиш, почти все хвалебные.

К. Молодовская хорошо знала о бедности, в которой жили многие из ее учеников. Она пишет стихи для них и о них. Ее вторая книга «Башмачки уходят: Сказки», изданная в Варшаве в 1930 г., была удостоена приза Варшавского еврейского сообщества и идишского Пен-клуба.

Третья книга стихов Кади «Дикая улица» (1933 г.) вышла из-под пресса ведущего варшавского литературного журнала «Литерарише блетер», но получила отрицательную оценку по политическим основаниям за то, что была излишне «эстетична».

Первые сборники стихов Молодовской принесли ей известность. И эти стихи в переводах на иврит до шестидесятых годов составляли основу детской поэзии Израиля. Там, а также в США, детские стихи Молодовской заняли то же место, какое в советской детской поэзии стихи Льва Квитко. В стиле ее поэтических произведений отразилось влияние экспрессионистов 1920-х гг. Многие стихотворения Молодовской написаны верлибром. Язык детских стихов близок к разговорному, в них выражен мир представлений и чувств ребенка из варшавских трущоб.

Ее четвертая книга «Фрейдке» (1935 г.) с поэмой из 16 частей повествует о героических еврейских женщинах-рабочих.

Любой человек для своего развития должен стремиться к новому опыту, новым впечатлениям, и Кадя Молодовская не была исключением. Именно за этим в 1935 году она эмигрировала в Соединенные Штаты, и это спасло ее впоследствии от трагедии Холокоста. Она поселилась в Нью-Йорке, ее муж присоединился к ней в 1937 или 1938 году.

Ее пятая книга «В стране моих костей» (1937 г.) содержит фрагменты стихов, которые говорят о том, что изгнание – оно одинаково для всех.

Литературные усилия Молодовской развивались в нескольких направлениях. В 1938 г. она переиздала свои детские стихи «На горе». В 1942 г. опубликовала роман в форме дневника «От Люблина до Нью-Йорка: дневник Ривке Зильберг» о молодой женщине-эмигрантке. В это время Кадя также писала колонки о великих еврейских женщинах для идишской ежедневной газеты «Форвертс», используя имя главного героя романа Ривке Зильберг как свой псевдоним.

Опасаясь за своего брата и других родственников, которые по-прежнему оставались в Польше, в 1944 году Молодовская отклонила предложение стать редактором литературного журнала «Окружение», который был основан при ее участии в 1943 году и уже издан в семи номерах. Она начала писать стихи для сборника «Только царь Давид остался» (1946 г.). Сборник содержит много так называемых стихов разрушения, которые используют традиционные еврейские литературные ответы на Катастрофу^***.

В 1945 году еще одно издание детских стихов «Еврейские дети» увидело свет в Нью-Йорке. И в этом же году книга детских стихов в переводе на иврит, выполненная рядом еврейских поэтов, появилась в Тель-Авиве. Писательница издала длинную поэму «За богом из пустыни» (1949 г.), которая была напечатана в Чикаго и в Израиле; брошюру стихов «Ангелы прибывают в Иерусалим» (1952 г.); а также книгу эссе «На дорогах Сиона» и сборник рассказов «Дом с семью окнами» – оба появились в Нью-Йорке в 1957 году. Кадя Молодовская также редактировала антологию «Стихи Холокоста» (1962 г.). В 1950-х она возродила литературный журнал «Окружение».

С 1948 по 1952 годы Кадя Молодовская и Лев Симке жили в Тель-Авиве. Там Кадя редактировала журнал «Дом» для женщин-пионеров, который рассказывал о жизни в Израиле. Она также начала работу над романом «У ворот: роман о жизни в Израиле» (1967 г.). В конце этого периода Кадя начала писать свою автобиографию «Из наследства моего прадеда», которая печаталась в «Окружении» частями с марта 1965 года по апрель 1974 года.

Опубликованная в Буэнос-Айресе в 1965 году последняя книга ее стихов «Огни терновника» включает в себя драматические монологи от имени легендарных персон из еврейских и нееврейских традиций и современных символов. Книга завершается подборкой израильских стихов 1950-х годов, которые, как и окончание автобиографии, выражают сионизм Молодовской. В Тель-Авиве в 1971 году Кадя Молодовская была удостоена самой престижной израильской литературной премии – имени Ицика Мангера – за ее достижения в поэзии. А умерла она в доме престарелых в Филадельфии, штат Пенсильвания, 23 марта 1974 года.

Сборник стихов «Башмачки»

Издав в 1927 году свой первый поэтический сборник «Осенние ночи», Молодовская сразу оказалась в числе ведущих еврейских поэтов своего поколения. Всего она выпустила семь сборников стихов, каждый из которых становился литературным событием. Кроме того, поэтесса написала два романа, сборник рассказов и несколько пьес. Молодовская играла заметную роль в еврейской литературной жизни сначала Варшавы, потом Нью-Йорка, дружила со многими известными писателями и поэтами.

Помимо написания детских стихов Кадя Молодовская занималась еще и переводами на идиш. Например, знаменитое стихотворение Самуила Маршака «Багаж» она перевела так хорошо, что многие люди стали думать, будто это оригинальное стихотворение Кади.

В 2010 году в России издана первая книга детских стихов Кади Молодовской «Башмачки» в переводе на русский язык. «Башмачки» – это чудесный сборник стихов, по мнению издателя, ориентированных на младший школьный возраст, н и старший дошкольный вполне уловит тонкости и настроения. Российский поэт и переводчик М.Д. Яснов так охарактеризовал книгу: «На эту книжку я обратил бы особое внимание. Редкая птица в наших краях – сборник стихов для детей в переводе с языка идиш, да еще впервые представленных на русском языке, хотя они уже давно относятся к истории детской литературы. Поэзия Молодовской национальна и по содержанию, и по звучанию, и ритмика стиха, на мой взгляд, чутко уловленная и воспроизведенная переводчицей Александрой Глебовской, дает об этом первое и яркое представление. Эти стихи, конечно, история, причем с добрым налетом этнографии, и тем не менее, они взывают к живому соучастию, – по крайней мере, вам будет что рассказать и пояснить своему маленькому читателю».

В книгу вошли стихотворения: «Башмачки», «Про зайчонка с хоботом, как у слонёнка», «Откройте ворота», «Сапожки», «Сверчок», «Ссора», «Марципаны».

Николай СИНКЕВИЧ.

При подготовке материала использованы статьи Kathryn Hellerstein «Kadya Molodovsky», «Finding Her Yiddish Voice: Kadya Molodovsky in America» и ее книга «Paper bridges. Selected poems of Kadya Molodovsky».

Башмачки

Танцуют ловко гвоздики –
Сапожник за верстаком:
Сейчас стачает он башмачки,
Каждый – с красным шнурком.

И мальчики, и девочки
Сбегутся босиком,
И все станут мерить башмачки,
Которые с красным шнурком.

Чуть тесно в пятке Симе,
И Берке узок след,
А Мойше впору, только
У Мойше денег нет.

Так и будут башмачки,
Каждый – с красным шнурком,
Грустить себе на гвоздике
В мастерской над верстаком.

Сверчок

Всю-то ночь поет сверчок,
Кто он, где он, дурачок?
Тири-ри,
Тири-ри,
От заката до зари.
Что он ест и что он пьет?
Баба говорит, что мед,
Деготь — деда говорит,
А сверчок твердит:
Тири-ри,
Тири-ри,
От заката до зари.

Где он спит и где живет?
Баба говорит: где кот,
В щелке — деда говорит,
А сверчок твердит:
Тири-ри,
Тири-ри,
От заката до зари.

Солнышко встает опять
И сверчка идет искать.
Лезет солнце под кровать,
Лезет солнце под комод,
А сверчка как будто нет:
Он притих и не поет.

Но лишь солнышко зайдет,
Слышно снова:
Тири-ри,
Тири-ри,
От заката до зари.