ЧЕРЕВАЧИЦКИЕ КОТОВИЧИ – СВЯЩЕННИКИ,
ДЕЯТЕЛИ КУЛЬТУРЫ И ПРОСТО ЛЮДИ

Имею честь сообщить Вашему Превосходительству, что Настоятель Рогознянской церкви Кобринского уезда, священник Никанор Котович обратился ко мне рапортом от 27-го сего сентября за № 17, в коем излагается следующее: в 1874 году в феврале месяце, в присутствии комиссии по устройству церквей составлен был прихожанами вверенной ему церкви приговор, в силу которого прихожане обязались внести в течение четырёх лет, со дня составления приговора капитал в 1100 руб. на устройство нового иконостаса, новой крыши, пола и производства других работ признанных комиссией.

Сбор сей возможен на сельских сборщиков и др. лиц при участии старшины Рогозянской волости. С тех пор прошло более четырёх лет и, не смотря на постоянные внушения и напоминания со стороны священника Рогозянской церкви Котовича кому следует о скорейшем взносе определенный приговор суммы на переделку церкви, и по настоящее время не внесено ни копейки. Кроме того, местный староста, более чем равнодушно относится к этому делу и не оказывает со своей стороны никакого влияния и содействие. Между тем, священник Котович заявляет, что означенный старшина задумал строить новое здание для волостного правления при довольно прочно существующем для него помещении, и с этой целью в минувшем августе приказал собраться крестьянскому сходу и заставит оный сделать приговор относительно сбора с каждого домохозяина по 5-ти руб. при чем собрано в настоящее время 500 руб., вопреки заявлению крестьян, что они обязаны раньше сделать сбор денег на устройство своей приходской церкви. В виду всего прописанного, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство о содействии по прописанным обстоятельствам, равно в счёт определенный по сему приговору суммы собранные уже деньги на устройство нового здания волостного управления, без настоятельной нужды в нём и о последующем почтить меня уведомлением.

С отличным почтением и совершенною преданностью честь имею быть Вашего Превосходительства, Милостивого Государя покорным слугой Донат Епископ Брестский.

На постройку новой каменной церкви в с. Крупчицах по проекту, утвержденному Г. Товарищем Министра Внутренних Дел 5 Сентября 1884 г. и сметы, рассмотренной и одобренной Техническо-Строительным комитетом 25 Ноября 1885 г., исчисленно 23879 р. 21 к., а за исключением чернорабочих, булыжного камня, каменного щебня, песку и воды, относящихся до натуральной повинности прихожан, на сумму 4138 р. 10 к., на постройку церкви необходимо 19741 р. 11 коп. В счёт этой суммы, как видно, из отзыва Настоятеля Крупчицкой церкви от 21 сентября 1883 г. за № 29, ожидается пожертвованной от прихожан 1100 р., а остальные 18641 р. 11 к. отнесено на счёт казны, которою и отпущено в текущем году для начала работ 4000 р[ублей].

На основании разрешения Г. Товарища Министра Внутренних Дел от 28 июля сего года за № 15318 на отдачу с подряда работ по постройке в с. Крупчицах новой каменной церкви назначались торги на 10 число истекшего ноября месяца, но за неявкой желающих, таковые не состоялись.

Вследствие сего, препровождая проект и смету на постройку в с. Крупчицах новой каменной церкви, поручаю Попечительству с возвращением таковых безотлагательно донести Церковно-Строительному Присутствию, может ли Попечительство принять на себя постройку хозяйственным способом в с. Крупчицах новой каменной церкви по означенным техническим данным и за какую именно сумму при бесплатной доставке прихожанами назначенного по смете количества чернорабочих, камня, песку и воды, с тем, что деньги на постройку будут отпускаться в распоряжение Попечительства авансами в 1000 р. под круговое поручительство прихожан, требуемое § 24 церковно-строительных правил, по предварительному испрошению у Г. Главного Начальника Края, согласно § 21 таких же правил, разрешения на предоставление Попечительству этих работ. Форма кругового поручительства при сем прилагается.

Губернатор А.Н. Потёмкин⁶

По Указу Его Императорского Величества, Литовская Духовная Консистория слушали:

На доклад Консистории от 29 Сентября за № 8756 - о разрешении совершить закладку новой каменной церкви в с. Крупчицах во имя Святого Равноапостольного князя Владимира, Его Высокопреосвященство 1-го сего Октября изволил написать: "Благославляется".

Приказали: Для надлежащих распоряжений послать Вам Указ.

Г. Вильна. Октября 2 дня 1890 года, № 8814.

На телеграмму от 8 сего Мая поставляю в известность Ваше Преподобие, что закладка новой каменной церкви в с. Крупчицах, по сообщению производителя работ, младшего Архитектора Романова,⁸ предложено начать 6 июня 1891 года.

Копия

Из Литовской Духовной Консистории
Настоятелю Крупчицкой церкви Священнику Котовичу

По Указу Его Императорского Величества, Литовская Духовная Консистория слушали:

На доклад Консистории по рапорту Вашему от 19 сего Мая за № 35 о разрешении совершить 10 сего Июля освящение вновь построенной Крупчицкой церкви с поручением совершить таковое Настоятелю Виленского Пречистенского Собора Протоиерею Котовичу, Его Преосвященство Христафор, Епископ Ковенский, 29 сего Мая изволил прописать: "Благославляется совершить освящение церкви о. Протоиерею Котовичу с отнесением расходов на поездку на счёт прихожан".

Приказали: послать о сем Вам указ для сведения и исполнения.

Г. Вильна. Мая 31 дня 1894 г.

Его Высокоблагородию, Г. Инженеру-Гидротехнику Габерману

Докладная записка.

Величайшее бедствие, постигшее минувшим летом южную часть Брестского и Кобринского уездов, а также моё близкое знакомство с характером этой местности, носящей название "Полесья", и с которой я знаком целых 70 лет, побудило меня обратиться к Вам, как гидротехнику, с настоящею докладною запискою, в которой я счел нужным познакомить Вас не только с топографическими особенностями этой забытой всеми страны, но и с действительными её нуждами и потребностями.

Полесье - это огромнейших размеров лужа или низменность. Это, по словам учёных, дно бывшего тут когда-то моря. Это настоящее царство бесчисленных мириад комаров, оводов, ужей и разных других гадов, любящих мокрые и сырые места. В то же время это царство и лихорадок. По качеству земли Полесье - самая бедная неплодородная страна во всей России. Даже при самом сильном удобрении своих тощих полей навозом жители Полесья едва собирают 3-4 копны ржи с десятины. А без удобрения здешняя почва не возвращает даже семян. Вот почему все Полешуки стараются держать как можно больше рогатого скота, для пропитания которого требуется, прежде всего, сено и сено. Скотоводство - это главная основа быта каждого Полешука. Многие, поэтому, держат даже по 10-20 штук рогатого скота. Наконец, Полесье - это бесконечная цепь необозримых и топких болот, среди которых, точно оазисы в Сахаре, расположены на чуть заметных возвышениях жалкие и убогие жилища Полешуков. Куда только ни посмотришь - везде болота, болота и болота, вперемежку с остатками истреблённых лесов и сыпучими песчаными буграми, по местному "лысухами", раздуваемыми ветрами. На этих то болотах Полешуки, нередко по колени в воде, и косят чрезвычайно жесткую и мало питательную траву, т. е. "ризуху" (осоку), сгребают её, а потом лодками вывозят на сухое место. Этот труд хуже всякой каторжной работы. Почва Полесья так низменна, что во многих деревнях черпают воду из колодцев прямо руками.

Вот почему Полесье не боится никаких, даже самых продолжительных, засух. И если на востоке и юге России такие засухи считаются величайшим бедствием, то на Полесье они считаются величайшим благодеянием. И чем дальше в глубь Полесья, тем с большей и большей интенсивностью бьют в глаза все вышеописанные особенности полесской природы, бесконечно грустной и угрюмой, кладущей неизгладимый отпечаток и на местных жителей в такой степени, что для проезда, напр., из дер. Мыщицы моего прихода в деревню Баранцы, вместо 3 вер. напрямик, нужно ехать кругом около 13-15 верст. Таким образом, даже из этого беглого очерка Полесья каждому должно быть ясно, в чём наиболее нуждается наш, всеми забытый край. Прежде всего, необходимые, конечно, осушка и устройство каналов, так как при настоящих условиях немыслимы никакие улучшения, как хозяйственные, так и санитарно-гигиенические и многие другие. А, потому, в силу такого глубокого своего убеждения в необходимости осушки Полесья, пишущий сии строки, совместно с многими другими священниками, ещё 15 лет тому назад, подали коллективные прошения двум бывшим тогда г.г. Министрам: Государственных Имуществ и Внутренних Дел об ассигновании необходимых средств из казны, хотя бы на частичную осушку болотистых местностей, прилегающих к р. Тростяница, впадающей в р. Мухавец. Эта коллективная просьба, подписанная священниками Крупчицкого, Верхолесского, Новоселковского, Хабовичского и Дивинского приходов, прилегающих к р. Тростянице, была уважена г.г. Министрами, деньги были отпущены и осушка произведена. К сожалению, были допущены тогда важные дефекты, напр., на протяжении 5-7 верст от устья Тростяницы вся канализация ограничилась лишь тем, что по всему заболоченному и в высшей степени известному руслу речки прокосили только тростник, а земляных работ никаких не производилось. Правильная канализация началась лишь с урочища Мыцин Островок, принадлежащего Крупчицкой церкви и находящегося в 2 вер. от д. Мыщицы. Но даже в таком виде канализация принесла на время величайшую пользу местному населению: обычные лихорадки совершенно прекратились, трава значительно изменилась к лучшему, а главное, прежний каторжный труд уборки сена облегчился в бесконечной степени, ибо не приходилось уже с утра до вечера косить по колена в воде. Все прибрежные жители ликовали, видя такую перемену к лучшему. Но эта радость была не продолжительна, ибо вскоре новосооруженный канал зарос целым лесом высокого и густого тростника на всём протяжении от устья р. Тростяницы почти до д. Гайковки; затем рыболовы - крестьяне д. Ходос, Рыкович Мыщиц из года в год стали делать заграждения поперёк всей реки, для ловли рыбы, и таким образом, совершенно испортили все сделанные до сих пор. Теперь снова приходится по колена в воде косить сено и лодками вывозить его на берег. А когда в июне и июле текущего года пошли двухмесячные непрерывные дожди, то не только эту местность, но и буквально всё Полесье от Кобрина до Ковеля и от Бреста до Пинска и далее, они превратили в одно сплошное море, среди которого виднелись лишь леса, да редкие и жалкие деревушки Полешуков.

Сначала ливнями затопило все болота, потом пастбища, так что даже среди лета скоту не чего было есть, а, наконец, во многих местах затопило и поля, засеянные хлебом. В довершение бед, погиб и главный суррогат питания местных жителей - картофель. Они сразу поняли размеры постигшего их бедствия. С ужасом увидели они, т. е. жители Полесья, что их многочисленные стада скота ждёт неминуемая голодная смерть, ибо беспрерывные двухмесячные ливни не дали им возможности собрать даже малую толику сена, ибо, повторно, все болота были затоплены. А потому, недолго думая, они среди лета погнали на рынки, на продажу почти весь наличный скот, оставляя всего лишь одну или две штуки из прежних 10 или 20 штук "на завод" как они выражались. А множайшие скупщики скупляли его по деревням. И кто в ту пору жил в здешней местности, тот ежедневно мог наблюдать тут такого рода невиданное зрелище. По всем здешним железным, шоссейным и грунтовым дорогам, идущим из Полесья к г. Брест-Литовску и далее, дни и ночи почти непрерывной вереницей тянулись необозримые стада рогатого скота, который гнали целыми гуртами в 300, 400 и 500 голов разом, а за этими табунами скота с раздирающими душу воплями и плачем шли массы деревенских женщин и детей, оглашая далекие окрестности своими "причитаниями" о разлуке с дорогою скотинкою или по местному, "худобою". Сколько было тогда сбыто скота - трудно даже и определить, ибо его гнали не только с Гродненского, но и с Волынского Полесья, тоже в одинаковой степени пострадавшего. Однако, некоторые компетентные лица определяют эту цифру в несколько сот тысяч голов. И в первую очередь был продан весь наличный молодой скот, как менее способный выдержать голодную зиму, так что на всём Полесье едва ли можно найти теперь хоть одного теленка. Само собою разумеется, что весь этот скот, и крупный, и великий, был продан за бесценок. До чего дошло тогда обесценение скота, видно, напр., из того факта, что за 3 штуки годовалых телят платили всего лишь 8 рублей, а за телят поменьше крестьяне отдавали за гарнец соли. Излишне, кажется, пояснять, кто в полной мере использовал это всенародное бедствие? Это торгаши - евреи, про которых каждый крестьянин говорит, что "они только живут с людской беды". На таком разорении крестьян они нажили огромные капиталы.

Конечно, будь устроена здесь канализация, бедствие это никогда не достигло бы таких грандиозных размеров.

Таким образом, Полесскому скотоводству - этой наиважнейшей теперь отрасли сельского хозяйства - был сразу же нанесён такой жестокий удар, от которого оно не скоро оправится. Об этом нельзя не пожалеть, так как именно Полесскому скотоводству предстояла самая блестящая будущность, так как я лично слышал от самых солидных коммерсантов-скупщиков скота, что после запашки под пшеницу всех Украинских и Киргизских степей Полесью суждено будет отныне стать главным поставщиком убойного скота не только на весь западный край и на все многочисленные войска, тут расположенные, но даже и "в Петербург, и Варшаву и за границу, потому что здешних Полесских болот ни в каком случае не обратишь в пашню "под пшеницу". Так говорили они с таким здравым мнением их, нельзя не согласиться, тем более, что оно уже находит себе явное подтверждение в том факте, что вот уже несколько лет сряду на здешние Кобринские ярмарки приезжают массы Немецких купцов для закупки Полесского скота и отправки его за границу. Мало того, по словам тех же коммерсантов, Полесский скот начинают транспортировать и в Петербург, а Варшава давным давно питается исключительно Полесскою говядиною.

И вот после всех таких разовых надежд и перспектив такая ужасная катастрофа, погубившая все лучшие надежды жителей Полесья. Всё это, вместе взятое, должно служить еще большим побуждением к устройству канализации на Полесье в самых широких размерах. Того требуют не только интересы местных жителей, но и интересы общегосударственные. В этой осушке и улучшении здешних ужасных дорог - спасение этой несчастной забытой всеми страны. Без них никакая культура тут немыслима, невозможна.

Подлинную подписал: "Крупчицкий Церкви Священник Никанор Котович".

докладная записка.

Имею честь всепочтительнейше доложить Вашему Высокопревосходительству нижеследующее.

Я сам уроженец южной части Гродненской губернии, прожил в ней более 70 лет и поэтому знаю её превосходно во всех отношениях: этнографическом, историческом и экономическом, и только по приказу военных властей и по случаю занятия её неприятелем в 1915 году я вынужден был уехать оттуда.

В этой Гродненской губернии имеется девять (9) уездов, а именно: Гродненский, Сокольский, Белостокский, Волковысский, Слонимский, Пружанский, Бельский, Брестский и Кобринский. Первые пять уездов, т. е. Гродненский, Сокольский, Белостокский, Волковысский, Слонимский и северная часть Пружанского уезда, как населённые белорусами, литовцами и поляками, не могут поэтому служить объектом моего исследования и доклада. Но что касается остальных уездов Гродненской губернии, как-то Брестского, Кобринского, Бельского и южной половины Пружанского уезда, смежных с Волынской губернией и Холмщиной, то все они населены сплошным украинским населением, говорящем украинским языком, у которого все обычаи, песни, обряды, вся психика и даже внешний тип или облик, затем такие общеупотребительные имена, как, напр., Гриць, Остап, Пилип, Ничипор, Хома, Данило, Тарас, Пантелей, Улас, Хведор и женские: Палажка, Опраска, Катерина, Оксеня, Огапа, Хведора, Юхымка, Ганна, Хрыстына, Явдося, Мелаха, Наталка, Оленя, и фамилии: Коляда, Тур, Гук, Шевчук, Кравчук, Степанюк, Вакулюк, Рогачук, Мигура, Бич, Сиротюк, Ярощук, Стасюк, Дубина, Манишка, Козлюк и множество других признаков ясно доказывают ту непреложную истину, что всё население всех этих 3-х уездов, достигающее ныне, в общем, цифры почти миллион, есть чисто украинское, в среде которого нет ни единого даже белоруса, а поляки, в большинстве помещики, вкраплены оазисами в таком ничтожном количестве между здешними украинцами, что, напр., на 200.000 слишком православных украинцев Кобринского уезда приходится не более 10.000 поляков. А между тем, последние желают господствовать над первыми, о чём сказано будет ниже. Такое же точно % соотношение существует и в других уездах: Брестском, Пружанском и Бельском, за исключением небольшого угла, при слиянии р. Нарева с Западным Бугом, где имеется несколько сплошных польских поселений.

Но кроме такого состава населения в этих уездах есть ещё высокоавторитетные научные данные, с неотразимой силой подтверждающие принадлежность всех этих уездов к Украине.

Вот эти капитальные издания, которые я сам видел в Публичной библиотеке в Петрограде и которые, я думаю, должны быть и в Киеве в университетской и других библиотеках, а также в духовной академии:

во 1-х, этнографический атлас Западной России - Риттиха,¹⁶ изданный в 1860-х годах, великолепное, роскошное издание, в котором самым точным образом показаны этнографические границы всех решительно народностей, населяющих западный край, как-то украинцев, а по терминологии атласа, "малороссов", белорусов, поляков, литовцев, жмудяков, латышей, немцев, евреев, татар, причём, весь юг Гродненской губернии, т. е. вышесказанные 3? уезда: Брестский, Кобринский, Бельский и южная часть Пружанского, показаны на этой карте или атласе населёнными исключительно "малороссами" или украинцами, с самою ничтожною примесью польского элемента, что вполне соответствует действительности, а самая крайняя северная граница этого племени, т.е. украинского, опирается о речку Нарев и идёт далее на восток между гор. Пружаны и с. Сельцем и доходит до Огинского канала, у озера Выгоновского. Затем она врезается в пределы Минской губернии и направляется в гор. Мозырю, на р. Припяти, включая весь Пинский и Мозырский уезды, по составу преобладающего в нём населения, тоже в пределах Украины. А с Западной стороны этно-графическая граница украинского племени показана на сем атласе от р. Нарева до р. Западного Буга, пересекая последнюю вблизи заштатного ныне города Дрогичина, где в 1253 году короновался знаменитый русский князь Данила Романович Галицкий, и, затем, входит в пределы Холмщины. В данном случае этот атлас имеет громаднейшее значение в том отношении, что он составлялся несколько лет целой группой ученых специалистов, большею частью филологов, которые несколько лет путешествовали тогда по всему западному краю, изучая на месте все населяющие его народности, и, наконец, труды свои увековечили изданием сего прекрасного, а потому редкого и дорогостоящего атласа, устраняющего всякие споры и сомнения. А побудительной причиной к такому детальному изучению западного края и составлению сего этнографического атласа послужило то обстоятельство, что тогда, в момент смуты 1863 года, поляки уверяли и правительство и русское общество, что в западной крае нет ни одного даже русского, а исключительно лишь одни поляки, что этот край чисто польский, но труды сих ученых ниспровергли эту неправду и во всём блеске выяснили ту непреложную истину, что тут есть и другие национальности, и что весь юг Гродненской губернии и всё Полесье заселены почти исключительно православными украинцами или "малороссами".

Эту последнюю истину подтверждают ещё исследования и других учёных людей, как-то: во 2-х, лекции по истории западной России Михаила Осиповича Кояловича, уроженца Гродненской губернии, ученого историка, этнографа и бывшего профессора Петроградской духовной академии, давно умершего, в которых, т. е. "лекциях", он положительно признавал все вышесказанные уезды Гродненской и Минской губерний украинскими, и определял цифру населения их в 600.000 человек. И эта книга должна быть в Киевской академии.

В 3-х, памятники народного творчества в западной России, в которых помещены целые серии украинских простонародных песен, списанных народными учителями ещё в 1860-х годах, со слов крестьян вышесказанных уездов: Брестского, Кобринского, Бельского и Пружанского.

В 4-х, памятные книги Гродненской губернии с 1880 по 1900 годы, издававшихся Гродненским губернским статистическим комитетом, в которых, на основании официальных данных, подтверждается тот же факт полнейшего преобладания украинцев, или, по выражению Статист. Комитета, "малороссов" в вышесказанных уездах Гродненской губернии.

В 5-х, учёные труды профессора и этнографа Карского,¹⁷ тоже лично, на месте, изучавшего народности Гродненской губернии.

В 6-х, недавно изданные 40 огромных томов "Актов Виленской археографической комиссии", тоже имеющие важное значение в данном случае.

Но, кроме вышесказанных данных существует ещё в наших церквах множество древних письменных документов с неизменными надписями на них: "Епископ Володимірській и Берестейській", значит, устанавливающих тот важный исторический факт, что даже с самых древних времен все вышесказанные южные уезды Гродненской губернии, в церковно-административном отношении, были подчинены Владимиро-Берестейскому епископу, кафедра которого существует с 992 года, значит, не Гродно и Вильно, как теперь, а Украине.

Эти уезды с Волынью целые века составляли одно нераздельное целое. Мало того: все наши предки: деды, прадеды и т. д. принимали посвящение в священный сан опять таки не в Москве или Петрограде, а также не в Гродно или Вильно, а исключительно только в Киеве, Владимире-Волынском, но чаще всего в Почаеве, значит, в той же Украине. Затем, в случае надобности, я могу представить непреложные документы в подтверждение того факта, что сами киевские митрополиты лично благословляли в этих уездах постройки православных церквей. Я прочел тысячи древних письменных документов, хранившихся до войны в наших местах, и между ними не нашел ни одного, устанавливающего духовную связь этих уездов с Москвою, Петроградом, Вильною или Минском - центром Белоруссии, а только с Киевом, Владимиром-Волынским, Львовом, а также Почаевом, значит, опять таки, с Украиною. Даже все наши старинные богослужебные книги печатались и рассылались по всем церквам нашим исключительно из Киева, Почаева и даже Львова и Перемышля, которые были тогдашними центрами умственной жизни. Эти древние Евангелия и др. книги с датами: Киев, Львов, Почаев и Перемышль до сих пор хранятся в архивах наших церквей, ибо потом приказано было, для усиления синодальных средств, выписывать новые книги из Москвы или Петрограда.

Затем каждое лето массы наших крестьян Брестского, Кобринского, Бельского и половины Пружанского уездов ходят на богомолье, но не в Москву, Минск, Вильну и Гродно, а исключительно только в Киев, Почаев, а в последние два десятилетия отчасти и в Холм, значит, опять таки на Украину. И такие пилигримства их продолжаются целые столетия, по примеру их отцов, дедов и прадедов. Значит, даже в простом народе, вовсе не знающем своей родной украинской истории, для чего принимались все меры и средства со стороны прежней школы и администрации, исключительно великорусской, все-таки до сих пор ещё живёт непреодолимое, хоть и смутное, влечение к своей родной матери Украины. Я уже не говорю о том, первостепенной важности факте, что свод христовой веры пришел в нашу страну из Киева. Киеву и Украине мы всем обязаны, а окружающим нас с разных сторон: Белоруссии, Польши и Литвы - ровно ничем, кроме гнёта, насилия и бесправия. Поэтому мы несказанно радуемся теперешнему воскрешению Украины и благодарим Бога, сподобившего нас хоть на закате дней нашей жизни дожить до такого счастливого времени.

Только от Украины мы ждём своего спасения, иначе мы, одинокие и предоставленные самим себе и окруженные столькими врагами, непременно погибнем.

И вот, чтобы навсегда порвать эту духовную и административную связь между нашей местностью и Украиной, чтобы заставить украинцев южной части Гродненской губернии совершенно забыть про свою исконную отчизну, состоялось в 1840-х годах такого рода мудрое административное распоряжение - все три украинские уезда южной части Гродненской губернии, а именно, Брестский, Кобринский, Бельский и часть Пружанского насильственно отторгнуть от Украины и раскассировать их по разным другим епархиям, совершенно чуждым и по языку и духу своего населения местным жителям, т. е. украинцам. И таким образом, чуть ли не каждое десятилетие нас перекидали, точно мячики, из одной епархии в другую, сначала в Минскую или Белорусскую, потом в Литовскую, а, наконец, в Гродненскую епархию. Проделывали с нашими украинскими уездами всевозможные манипуляции, как трудно даже и перечислить, с единственною целью, путем такого смешения и разделения убить в нашем народе всякое национальное самосознание. И, действительно, убили в такой степени, что теперь разве только один из ста здешних украинцев имеет кой-какое понятие о своей исконной родине Украине, а остальные 99 ровно ни какого, хотя они и говорят по-украински и поют песни по-украински и т. д., как выше было сказано. В народных училищах всех типов и наименований запрещено было даже упоминать слово "Украина". А поскольку единственным сознательным элементом и проводником украинской идеи в среду народа являлось местное исконное духовенство, которое даже в своих семьях и в сношених между собой употребляло исключительно украинский язык, то за то его систематически и в неописуемой степени всячески гнали, преследовали и целых 50 лет вытесняли его все бывшие тут архиереи, все родом великороссы, и замещали его всевозможными выходцами из Великороссии, всевозможными авантюристами, скандалистами, отпетыми пьяницами, искателями всяких приключений, всевозможными неучами, невеждами, изгнанниками из духовно-учебных заведений, и само собою разумеется, больше всего своими земляками и родственниками, вызванными или с берегов Оки, Волги, Камы, Ветлуги, Сухоны, Вычегды и т. д. и т. д., которые все под громким названием "обрусителей и просветителей западного края", стремились сюда с исключительной целью наживы и обогащения и открыто смеялись над языком и обычаями нашего народа и старались дискредитировать всё украинское.

Я не стану описывать здесь тяжелых минувших исторических судеб сего несчастного народа, живущего в сих уездах, ибо они каждому известны из истории.

В настоящее же время, когда возникла и проводится в жизнь новая теория "самоопределения" народностей, этому украинскому народу, живущему в Брестском, Кобринском, Бельском и части Пружанского уезда, грозит новая и величайшая опасность, которая состоит в том, что самоопределяющаяся Польша с одной стороны (западной), Литва с другой (северной), а Белоруссия с третьей, т. е. северовосточной стороны публично, открыто на всех почти собраниях и съездах, в лице своих представителей, предъявляют каждая свои странные претензии на включение сих чисто украинских уездов в состав своих территорий. Это тем более странно, что ни один даже украинец Бельского, Брестского и Кобринского уездов не понимает ни единого даже слова по-литовски, равным образом, и каждый литовец не понимает ни единого даже слова по-украински. А между тем, лучшая во всех отношениях половина Брестского уезда и весь богатейший Бельский уезд и с частью Пружанского со знаменитою Беловежской Пущей и со всем тамошним чисто украинским населением уже включены в состав Литвы, ничего не понимающей по-украински. Какое же это самоопределение народностей?! Это тем более странно, что во всех этих уездах нет даже на показ ни единого литовца, а если в основу такого "самоопределения" или включения Бельского, и половины Брестского уездов принято или положено усвоенное им название "литовских", напр., Брест-Литовск, Высоко-Литовск и Каменец-Литовск, то из этого еще не следует, что Китай-город, находящийся в Москве, должен принадлежать Китаю и включен в состав его, или что находящиеся в Бессарабии местечки Бородино и Тарутино должны быть в составе Московской губернии и т. д. и т. д. А что касается местностей под названием "Татарка", "Татарское", то их пропасть во всех этих уездах, но опять-таки такие наименования, как "Татарский", "Литовский" не дают ни малейшего права или основания татарам и литовцам считать все эти местности им принадлежащими, во 1-х, потому, что во всех этих уездах Брестском, Кобринском, Бельском и части Пружанского нет ни одного даже татарина, как нет и литовца, что может подтвердить и Гродненский губер. Статистический комитет, во 2-ых, потому что есть эти наименования или клички, вроде "литовский" или "татарский" служат лишь указанием или напоминанием того, до каких мест доходили войной эти народы, в былые времена; в 3-х, такие названия, вводящих многих в заблуждение, ни в каком случае не могут служить этнографическим признаком или аргументом; и в 4-ых, наконец, таких названий, вроде Брест-Литовский или Каменец-Литовский, вовсе не знает ни история, ни древняя летопись, в которых теперешний Брест-Литовский неизменно зовется "Бересть" и еще "Берестье", а Высоко-Литовск и Каменец-Литовск, с его знаменитым "столбом" или башнею, построенною русским князем Васильком и его мастером Хитрово, даже все местные крестьяне украинцы, от первого даже до последнего человека, зовут не иначе, как только "Бересть", "Высокое" и "Каменец", без всякой прибавки "Литовский", значит, совершенно согласно с древнейшим летописным названием. И на всех древних письменных документах, коих тысячи, все местные эпископы подписывались не иначе, как: "Эпископ Володимирский и Берестейский", без всякой прибавки "Литовский".

Вышесказанным стремлением поляков, литовцев и белорусов, видимо направленным к поглощению и уничтожению украинского народа, обитающего во всех сих уездах Брестском, Кобринском, Бельском, Пружанском, а также в Пинском, Ковельском и Мозырском уездах, в высшей степени благоприятствуют три нижеследующих важных фактора, а именно: во 1-ых, соорганизованность поляков и литовцев; во 2-ых, разбросанность в настоящее время по всей России и Сибири всех местных жителей украинцев, в качестве беженцев, вследствие чего никакой голос их не может быть услышан, и в 3-их, слабо развитое национальное самосознание, о чём сказано было выше, и которое, мы уверены, пробудит в них новая украинская школа, хорошо учитывая в свою пользу все сии обстоятельства, все они изо всех сил стараются, даже при помощи папы и дипломатии, прибрать все сии уезды во свои руки, включить их в свои владения, и не затем, конечно, чтобы облагодетельствовать и созидать счастие сего народа, а чтобы всячески угнетать и эксплуатировать его, как это и было в прежние времена польского владычества. Но это ни в каком случае не может быть допустимо. Родная мать Украины должна принять в свое лоно своих младших детей, защитить их и не дать им погибнуть. Это прямой ее долг, священная ее обязанность. Нужно теперь же прямо и открыто заявить всем претендентам на чужое достояние, что сии уезды, с безусловно преобладающим в них коренным украинским населением, составляют неотъемлемую часть Украины. Такое включение их в состав Украины не только удовлетворит моральное чувство справедливости и пламенные желания местных украинских патриотов, но принесет самой Украине неисчисленную пользу в том отношении, что ей достанутся обширнейшие земельные пространства, богатые лесом, в котором она так нуждается, а также торфом и пастбищами для развития бесчисленных стад скота и сбыта его на внешние и внутренние рынки.

Сообщаю, что православный священник Никанор Котович, исполняющий душпастырские обязанности в филиале в Крупчицах, вызванный для подписания декларации за автокефалию православной церкви в Польше - отказался от подписания этой - объясняя, что в этом деле должен посоветоваться со своими духовными властями.

Прошу ответить, может ли быть выдан Котовичу документ о гражданстве?

Со своей стороны вношу предложение об освобождении православного священника Никанора Котовича от выполнения душпастырских функций, поскольку не признал автокефалию православной церкви в Польше, не может он быть священником и даже прихожанином этой церкви.

Кобринский староста Ф. Андрацкий²¹

Протокол,

написанный 2 мая 1925 года в правлении Кобринского староства с православным священником Никанором Котовичем, в деле подписания декларации за автокефалию православной церкви в Польше.

Опрошенный в вышеуказанном деле священник Котович заявил следующее:

При первом вызове меня в Кобринское староство отказался подписывать декларацию за автокефалию православной церкви в Польше, так как в других уездах Полесского воеводства, например, в Дрогичинском уезде не требовали от моего брата Василия Котовича, настоятеля православного прихода Ополь. Кроме того, не имел официального распоряжения от духовных властей в обязанности поддержки автокефалии православной церкви в Польше.

Такое распоряжение после моего первого посещения староства было помещено в митрополитальном журнале "Вестник Варшавской Митрополии" и в еженедельнике "Воскресное Чтение", поэтому сейчас соглашаюсь подписать вышеуказанную декларацию.

Правдивость моего вышеуказанного признания после прочитания подтверждаю.

Никанор Котович²²

Прошение

Имеем честь почтительнейше доложить Вашему Преосвященству нижеследующее. В минувшую войну с немцами наш Крупчицкий приход подвергся ужасному разгрому и опустошению, потому что через него пролегало шоссе, по которому проходили бесчисленные русские, германские и австрийские войска, которые всё предавали пламени, разоряли и опустошали. В огне погибли почти все наши сёла и деревни, всё наше имущество. Мы сами поголовно выехали в Россию и скитались там несколько лет, терпя всякие лишения. Единственным нашим утешением и радостью было то, что среди общей гибели уцелел один наш св. храм (хотя и он сильно пострадал от немцев). На постройку этого храма в 1891-94 гг. мы, прихожане, вложили бесчисленную массу своего труда, сил, времени и денег.

После постройки непрестанно поддерживали его в должном порядке, ремонтировали, украшали ценными предметами. А теперь мы узнаём, что предполагается передать нашу церковь р. католикам, которые ни одного даже гроша не дали, и пальцем не шевельнули при его постройке, которых вовсе даже не имеется в нашем приходе. Такая весть о передаче нашей церкви католикам до глубины души волнует всё население нашего прихода, которое остаётся, в таком случае, без всякой церкви и без пастырского руководства, и это в такое время, когда баптизм неудержимо разливается повсюду. До сих пор мы всегда были твёрдо преданны своей вере, но если в нынешнее тяжёлое время нас оставят на произвол судьбы - то, несомненно, многие и многие соблазнятся! Посему покорнейше просим Ваше Преосвященство заступиться за нас, перед кем следует, и сохранить нам наш храм.

Рапорт

Хотя я в рапорте своём от 2 Мая текущего года за № 35, обязался представить многие документы касательно Крупчицкой Церкви в подлинном виде, но поелику эти документы имеют величайшее значение для истории этой Церкви и потеря их была бы невознаградимой потерей, я, поэтому представляю при сём точные копии сих документов, и прошу Ваше Высокопреподобие, засвидетельствовать их надлежащим порядком.

РАПОРТ

На запрос Вашего Высокопреподобия относительно настоящих и минувших судеб нынешней Крупчицкой Церкви, "когда, кем и на чьи средства церковь сия сооружена, не была ли она раньше р. католическим костёлом или церковью униатской, когда и при каких обстоятельствах передана она в ведение православного населения, какие сохранились о церкви документы и, вообще, о всех данных, могущих иметь значение для выяснения истории Церкви и её принадлежности православному или р. католическому исповеданию, а также на каких условиях могла бы состояться передача сей Церкви р. католическому Духовенству, - имею честь представить при сём Вашему Высокопреподобию самые непреложные сведения или данных относительно Крупчицкой Церкви, обоснованным даже на официальных документах и изложенных в хронологической последовательности.

Итак, 10 октября 1883 года я получил Указ б. Литовской Духовной Консистории о своём перемещении из Рогознянского прихода в Крупчицкий приход. По прибытии в сей приход я не нашёл здесь ни Церкви, ни жилого священнического дома, ни сарая, ни кола, ни двора, ни малейшего даже признака человеческого существования, а нашёл здесь буквально одну голую пустыню, дотла разорённую бывшим тут при моём предшественнике пожаром. Правда, в 5 верстах отсюда, в с. Мыщицах, была приписная церковь, но такая ветхая, что в сильные ветры она трещала по всем швам, а первый порыв урагана свалил её до основания. Что же мне оставалось делать в таких отчаянно-критических обстоятельствах? Да тоже самое, что я с величайшим успехом сделал на своём прежнем Рогознянском приходе, а, именно, на занятые у разных родных и знакомых лиц деньги, я в первом же году воздвиг в Рогозне массу совершенно новых построек (отчасти потом сгоревших при других священниках), а что касается Рогознянской Церкви, тоже очень ветхой и бедной средствами, то я, хорошо зная из газет, что в России было тогда много доброхотных жертвователей и радетелей о храмах Божиих, рассылая к ним свои письменные воззвания о пожертвованиях и. таким образам, к моменту моего выезда в Крупчицы я образовал и передал своему преемнику капитал в 3.000 тогдашних рублей на постройку новой Церкви в Рогозне, о чём и напечатано было в своё время в официальном органе Литовских Епархиальных Ведомостях. Один лишь городской Голова Г.[орода] Елабуги на р. Каме, Вятской губернии, по имени Иван Стахеев,²⁶ прислал по моей просьбе на Рогознянскую Церковь пятьсот (N500) руб.

Точь в точь такую же систему действий и тоже с великим успехом я применил и при своём поступлении на совершенно опустошенный Крупчицкий приход, о восстановлении которого до меня никто и не думал заботиться. А теперь, когда я всё устроил с неописуемыми трудами, хлопотами и расходами, являются претенденты. Итак, в первую же зиму 1883-1884 года, несмотря на жестокие морозы и метели, я с невероятными усилиями и труда, и на одолженные деньги устроил новый жилой дом для священника, новый хлебный и скотский сараи и др. хозяйственные постройки, к сожалению, все погибшие в минувшую войну, кроме дома и двух моих собственных построек в саду - сеновала и амбарчика - построенных на мой счёт чужеприходными мастерами. В тоже время, т. е. в 1883 году, я задался целью построить новую и, по возможности, прекрасную церковь во имя Св. равн. князя Владимира, Просветителя Руси, и, именно, в с. Крупчицах, как в центральном пункте здешнего прихода, увеличенного тогда присоединением к нему деревень Ходосы, Перки и т. д. С этою целью я тогда же, т. е. в 1883 году, возбудил ходатайство пред Начальством о постройке сей Церкви в Крупчицах и рассылал по всей России массы своих воззваний к разным лицам о пожертвованиях на Крупчицкую Церковь, прося благочестивых людей все свои пожертвования направлять в те учреждения, кои ведали тогда церковно-строительным делом, т. е. или в б. Литовскую Духовную Консисторию или же в Гродненское Церковно-Строительное Присутствие или же в Канцелярию б. Главного Начальника Края, в г. Вильно, в руках которого сосредоточивалось всё церковно-строительное дело. И мои воззвания не остались безрезультатными, гласом вопиющего в пустыне. Они нашли себе живой отклик в среде разных лиц разного звания и состояния, как, напр., Бунакова (начальника военного училища), также Оловяшникова, Александрова, Немирова-Колодкина,²⁷ Молокина, Морозова, Блошукова, Жержвеева, "Неизвестного", пожертвовавшего чудную, чеканной работы серебряно-позлащенную чашу с эмалью, весом пять фунтов, увезённую мною в Москву в 1915 году в Донской монастырь и там, вероятно, заграбленную коммунистами, и множество разных других жертвователей, не считая денежных и других пожертвований со стороны местных прихожан, которые, кроме того, изъявили своё согласие производить почти задаром даже, совершенно не относившиеся к ним работы по постройке Крупчицкой Церкви, о чём сказано будет ниже. Горячо откликнулись в настоящем случае, и словом и делом, и покойный о. Иоанн Кронштадтский, приславший в Литовскую Духовную Консисторию 500 рублей на постройку Крупчицкой Церкви, не считая пожертвований разными вещами. А одно лицо пожертвовало даже 1,150 рублей. А поелику всем известно, что почти все наши православные Церкви, в том числе и вышесказанная Мыщицкая церковь, разрушенная ураганом, пришли в состояние крайней ветхости за время крепостного права, что вынудило б. русскую казну к ежегодным денежным ассигнованиям на сей предмет, то я просил б. Литовское Епархиальное Начальство ходатайствовать, пред коим следует, об оказании некоторой помощи и на постройку новой Крупчицкой Церкви. Таковая помощь и выразилась в прилагаемом при сем в подлиннике бумаге (которую прошу непременно возвратить) б. Гродненского Губернатора от 11 Декабря 1886 года за № 372, данной на имя Приходского Попечительства Крупчицкой православной церкви Кобринского уезда. Начинается эта бумага Губернатора такими словами: "На постройку новой каменной церкви в с. Крупчицах по проекту, утвержденному г. Товарищем Министра Внутренних Дел 5 Сентября 1884 года, и смете, рассмотренной и одобренной Техническо-Строительным Комитетом 25 Ноября 1885 года, исчислено 23,879 рублей и 21 коп., а за исключением чернорабочих, булыжного камня, каменного щебня, песку и воды, относящихся до натуральной повинности прихожан, на сумму 4.138 руб. 10 коп., на постройку церкви необходимо 19,741 руб. 11 коп. В счёт этой суммы, как видно из отзыва Настоятеля Крупчицкой Церкви от 21 Сентября 1883 года за № 29, ожидается пожертвованной от прихожан 1,100 рублей, а остальные 18,641 руб. и 11 коп. отнесены на счёт казны, которою и отпущено в текущем году для начала работ 4,000 рублей".

Я не сомневаюсь, что в эту сумму, т. е. 18,641 руб. и 11 коп., вошли и те деньги, которые были присланы разными жертвователями из России в разные казённые учреждения, прикосновенных к делу постройки церквей.

Вот истинная история происхождения Крупчицкой православной Церкви, подкрепляемая даже непреложными официальными документами, исходящими из высших правительственных сфер и учреждений.

Вот истинная подкладка настоящего дела!

Вот на какие средства она строилась!

И во всяких бесчисленных бумагах говорилось лишь о постройке "православной Церкви в Крупчицах", но отнюдь не костёла, о котором даже и не упоминалось.

И все Российские жертвователи тоже давали свои жертвы на постройку православной Церкви, но отнюдь не костёла.

Как же можно, после того, говорить о какой-то "передаче" сей Церкви католикам, которые и пальцем не двинули при её постройке и ни гроша не пожертвовали?

Итак, самое главное препятствие было побеждено, средства были изысканы, и за тем, в 1891 году открылись работы по постройке Крупчицкой Церкви, но описывать процедуру или ход работы, я вовсе не буду, за недостатком места и времени, а отмечу лишь нижеследующие факты, а именно:

Во 1-х, что эти работы продолжались целых три года, кроме зим.

Во 2-х, что эту церковь строили чисто русские православные люди, как то: Гродненский Губернский Инженер Действительный Статский Советник Небольсин,²⁸ младшие техники Романов, Прозоров, Трубников, которые 6 раз нарочно приезжали сюда, вместе и порознь, для исследования прочности грунта под постройку церкви, и, наконец, сами порешили, что строить громадную каменную церковь на месте б. деревянного костёла решительно невозможно, по слабости грунта, а, потому, они вынесли её на далёкое, чистое, пахотное поле, на котором никогда не было никаких построек, и в расстоянии не менее 135 сажень от моего дома и б. костёла. Они построили её на самой дальней оконечности церковно-земельной площади, имеющей фигуру удлиненного четырёхугольника более 500 сажень длины, и пространством в 28 десятин, на котором смело можно построить целые сотни деревянных церквей. Есть где развернуться и строиться.

В 3-х, затем эту церковь строили чисто русские каменщики, родом из Черниговской губернии, но отнюдь не католики иль унияты.

В 4-х, затем её строили со всем усердием и местные прихожане, которые кроме выполнения обязательных работ, употребили не менее 3,000 даровых подвод и рабочих, всего на сумму не менее 1,500 руб. Они, почти задаром, возили кирпич из-за Кобрина возле вокзала (18 верст), из дер. Саков (около 20 верст), из с. Озят (8 верст ужасной дороги). Они на своих руках таскали 30-ти и 40 пудовые камни в основание храма, они на своих плечах, согнувшись в три погибели, перетаскивали сотни тысяч кирпичей на высоту 10-ти и 12 сажень и т. д., и т. д. Я сам неотлучно просидел целых три года (кроме зим) на постройке Крупчицкой Церкви, наблюдая за ходом работ, и своими глазами видел вышеописанные, поистине каторжные, кровавые труды местных крестьян, которые получали за то 15 , а в лучшем случае 20 и редко 25 копеек в Июньский день и на собственных харчах. И ни один католик или уният не пришёл разделить с ними таких трудов. А теперь они заявляют лишь свои претензии. Где же принцип высшей справедливости?!

А построив Церковь, местные прихожане не бросили её на произвол судьбы, а всячески заботились о ней, через каждые три-четыре года красили её, снабжали её разного рода утварью и т. д., но мировая война гибельно отразилась и на церкви, и на крестьянах, из коих многие и доныне живут в сырых и мрачных землянках или же наскоро сколоченных шалашах.

Архитектор Эрнест Иванович Жибер.

Но, кроме чернорабочих, вложили в сие святое дело постройки Крупчицкой Церкви свои выдающиеся таланты и самые знаменитые первоклассные русские художники и академики, как то: Бенуа,²⁹ по плану которого построен знаменитый Варшавский Собор, ныне упраздняемый, и его товарищ Жубер,³⁰ которые и составили план Крупчицкой Церкви, и придали ей такой легкий, чудный и изящный стиль, что по красоте своего стиля она признается всеми, её видевшими, первою среди всех остальных церквей на кресах, а многочисленные русские войска, проходившие мимо сей церкви в 1915 году, единогласно говорили, что "этой Церкви место в Москве или в Петрограде, но не в таком захолустии". Мало того: когда впоследствии строилась новая церковь при царском дворце в Беловеже, то из нарочито собранных трёхсот планов разных церквей вся Комиссия единогласно признала план Крупчицкой Церкви самым наилучшим, и по этому плану построили церковь в Беловеже. Видно, и католики высоко ценят её художественные достоинства, коли они так настойчиво домогаются "передачи" сей Церкви в своё ведение и распоряжение. Высоко оценили это чудо архитектуры и некоторые отцы наши, бывшие на Благочинническом Съезде в Пинске, в Декабре истекшего 1924 года, что видно из того факта, что они сию Церковь Крупчицкую - предмет общего восхищения - низвели в разряд "филияльных", иначе сказать приписных, заштатных церквей, обречённых на конечное уничтожение, погибель, ибо кому же не известно, какое все эти церкви влачат жалкое существование?! Все образованные, культурные народы, высоко ценят и хранят произведения искусства, гордятся ими, а мы, деревенские иереи, не доросли ещё до таких понятий.

Мало того, чтобы окончательно доконать сию Крупчицкую Церковь, сии некоторые отцы и участники Съезда присоединили её к далекой Мыщицкой заречной Церкви, до которой считается от Крупчиц 15 верст, а, между тем, в 5 верстах отсюда (напрямик) находится Черевачицкая Церковь, в 6 или 7 верстах Рогознянская Церковь, а в 8 верстах заброшенная среди болот Озятская Церковь. Таким образом, и свои и чужие стремятся причинить существенный вред сей Церкви. Я уже не говорю о том, что в случае превращения в костёл Крупчицкой Церкви, тысяча с лишним здешних прихожан, останутся без всякой Церкви, и все те труды и расходы пропадут даром.

Укажу ещё некоторые факты, имеющие прямое отношение к Крупчицкой Церкви и доказующие неотъемлемую принадлежность её православным.

Итак, напр., когда 6 Июня 1891 года совершалась торжественная закладка Крупчицкой Церкви, в присутствии множества Духовенства и народа, при великолепной погоде, то в фундамент сей Церкви, в нарочито выдолбленном углублении большого камня тёмно-синего цвета положена была большая медная позолоченная доска изящной работы, изготовленная в Петрограде, вместе с серебряными рублями и др. серебряными монетами чекана 1891 года, т. е. года закладки Крупчицкой Церкви, на которой т. е. доске присланной одним жертвователем, были выгравированы буквально такие слова на русском языке: "В лето от воплощения Бога Слова 1891 месяца Июня 6 дня, в честь и славу Святыя Тройцы Отца и Сына и Святого Духа положено основание сему Святому Храму во имя Св. Равноапостольного и великого Князя Владимира в Богоспасаемом селе Крупчицах, Литовской епархии, Гродненской Губернии, Кобринского Уезда, при Державе Благочестивейшего Государя Императора Всея России Александра III, при Архиепископе Литовском и Виленском Донате, при Епископе Брестском Анастасии и при Настоятеле сей Церкви Священнике Никаноре Котовиче. Аминь!"

В случае крайней надобности, я могу указать место, где положена сия доска, чтобы извлечь её для удостоверения вышенаписанного, хотя эта операция не обойдётся без великих трудностей, а, быть может, и некоторой порчи здания церкви, которая строилась не Попечительством, а подрядным порядком.

Затем, в основание Крупчицкого храма положены были четыре огромных камня с высеченными на них изображениями восьмиконечных крестов, тоже огромных размеров (около 2 аршин). Кроме того, туда же пошли и те камни, с восемью и шестью конечными крестами, которые были найдены при разборке самых мощных слоёв фундамента б. здесь монастыря, о чём сказано будет ниже.

Закладка сия совершилась в силу прилагаемом при сем в подлиннике бумаги б. Гродненского Губернатора от 30 мая 1891 года за № 50, которая буквально гласит следующее: "Священнику Крупчицкой Церкви, Кобринского уезда. На телеграмму от 8 сего Мая поставляю в известность Ваше Преподобие, что закладка новой каменной Церкви в с. Крупчицах, по сообщению производителя работ младшего архитектора Романова, предположено начать 6 Июня 1891 года".

Излишне, кажется, пояснять, что Крупчицская Церковь построена в чисто византийском стиле, что ясно видно из прилагаемой при сем фотографии. Он, т.е. этот стиль, вечно будет говорить о принадлежности её православным.

А в прилагаемом при сем подлиннике "Инвентарной Описи вновь построенной каменной Церкви в селе Крупчицах, Кобринского уезда", и собственноручно подписанной Гродненским Губернским Инженером Действительным Статским Советником Небольсиным, б. Мировым Посредником Свенсоном, техником, Романовым, буквально написано, что Крупчицкая Церковь "передаётся в ведение не р. католического или униятского, а православного духовного ведомства, под расписку отца Настоятеля Крупчицкой Церкви 5 февраля 1894 года". И я принял её под свою расписку.

Затем по Указу б. Литовской Духовной Консистории от 29 мая 1894 года за № 6.185, утверждённому Его Преосвященством и при сем тоже в подлиннике прилагаемом, Церковь сия торжественно была освящена 10 Июля 1894 года нарочито командированным сюда для сей цели Виленским Кафедральным Протоиереем, при участии 16 Священников, двух диаконов при нарочито командированных представителях от лица Гродненского Губернатора во Главе с Предводителем дворянства и несметном собрании крестьян изо всех близких и дальних приходов. О сем освящении тоже имеется подлинный Акт за подписями всего духовенства, принимавшего участие в освящении.

И с тех пор даже до настоящего дня я беспрерывно служу в этой новой Крупчицкой Церкви.

Такова, повторяю подлинная история постройки и освящения новой Крупчицкой Церкви, подкрепляемое на всяком шагу непреложными подлинными документами и изложенная, по возможности, в строгом хронологическом порядке.

После всех сих данных, какая спрашивается может быть даже речь о "передаче" Крупчицкой Церкви в ведение р. католического или униятского духовенства?!

Такая "передача", если она фактически осуществится, будет актом величайшей несправедливости. Она будет величайшею обидою для здешних прихожан, вложивших столько труда, времени и средств на её постройку, и которые останутся без всякой церкви. Она будет оскорблением общественной совести сотен тысяч людей, местных и чужих, которые своими собственными глазами видели такие их труды, и озлоблением. Она будет оскорблением и памяти жертвователей, которые издалека присылали свои жертвы не на костёл, а на православный храм. Никакая логика, никакое моральное чувство никогда не помирится с такою "передачею". Она ещё более озлобит народ. Она окончательно убьёт в нём веру во всех и во всё.

Таково будет моральное значение и впечатление передачи ново созданной Крупчицкой Церкви в чужие руки.

Теперь спрашивается: на каких же юридических и др. основаниях р. католическое духовенство добивается передачи ей новой Крупчицкой Церкви под костёл? В силу каких доводов, причин или мотивов?

Об этом ни слова не сказано ни в запросах Вашего Высокопреподобия, ни в указе Полесской Духовной Консистории, а, потому, сама необходимость вынуждает меня пускаться в область разных предположений.

Итак, во 1-ых, оно [католическое духовенство. - Авт.] добивается передачи Крупчицкой Церкви на том основании, что в Крупчицком приходе, раскинувшимся на огромном пространстве в 12 верст в длину с С.[еверо] З.[апада] на Ю.[го] В.[осток], и 8 вёрст в ширину, и заключающем в себя деревни: Ходосы, Рыковичи, Богданы, Мыщицы, Томашки, Чижевщина и Крупчицы положительно нет ни единого даже католика, а все православные, кроме единственной католички, недавно прибывшей сюда из чужого прихода и вышедшей замуж за моего прихожанина Григория Левонюка. Мало того: на всей этой огромной территории не только не имеется ни единого католика, но не имеется ни единой даже пяди земли, принадлежавшей католикам, а вся она целиком перешла на вечные времена в руки местных православных крестьян путём купли или наделения. Правда, земля эта за ничтожными исключениями плохого качества, исключительно песчано-болотистая, но всё-таки факт остаётся фактом, с которым нужно считаться. За справедливость вышепрописанного о составе населения отвечаю всем своим положением. Ничтожный процент оседлых католиков и во всех остальных приходах, соседних с Крупчцким, кроме Озятского, где они недавно значительно увеличились путём прилива "осадников" из коренной Польши, о чём сказано будет ниже. Даже по официальным печатным Отчётам такого компетентного учреждения, как б. Гродненский Губернский Статистический Комитет за 1907 год, количество православного населения во всём Кобринском уезде, в тогдашних его границах, показано в 165,185 человек, а католического населения вместе с Г. Кобрином показано всего лишь в 6,429 душ. Оно буквально тонет в среде православных. Оно так малочисленно и, вдобавок, разбросано, что до первого оседлого католика, по фамилии Гродского, живущего на западе от Крупчиц, в деревне Филиповичах, считается отсюда 5 вёрст; до другого католика, живущего тоже оседло на Юго-Запад, в им. Атечин считается от сюда 6 вёрст; до третьего католика Гаевскаго, лишь недавно прибывшего сюда из Келецкой губ., считается 4 версты; до четвёртого католика Шиманскаго, на Юг, оседло живущего в деревне Теляки, считается от Крупчиц 6 вёрст ужасной дороги, а от Озят всего лишь две версты. А на Север от Крупчиц даже до реки Мухавца (4 версты) и на Восток и на Юго-Восток даже до деревни Гайковки, Баранци (10 вёрст) нет ни одного католика. Околицу Паевщину нечего считать, ибо её разделяют от Крупчиц непроходимое болото и в высшей степени гнилая р. Тростяница, почему жители всегда ездят в недалёкий Кобринский костёл по хорошей шоссейной дороге. И все выше именованные католики живут рассеянно по чужим приходам и их, в общем, вместе с их семьями считается maximum 45 или 50 человек. Какой же повод и основание передавать такой ничтожной по своему количеству горсти людей огромный Крупчицкий храм, в котором вплотную помещается даже свыше 600 человек, и, притом храм, построенный чужими трудами, хлопотами и расходами, где каждый кирпич, каждый камень облит потом православных, как выше было сказано?! Повторно, никакой рассудок, никакое морально чувство не примирятся с такою передачею Крупницкой Церкви. И почему интересы ничтожного меньшинства предпочитать интересам большинства громадного? Затем, если католикам необходим костёл, то простое благоразумие требует, вместо насильственного отобрания новой Крупчицкой Церкви, построить костёл в таком месте или пункте, где ощущается в нём действительная надобность, иначе сказать, где сосредоточена теперь наибольшая компактная масса католиков, т. е. при деревне Старое Село, Озятской гмины и прихода, и где, вдобавок, имеется на месте огромная масса леса на постройку костёла хотя бы на 100 или 150 человек и, которого, т.е. леса тут вовсе нет. Построенный там костёл и живущий там ксёндз обслуживал и бы не только живущих там 15 семейств католиков-осадников, сгруппированных там в одном имении, но также семейства служащих местной гмины, местного пастерунка, (не далее 2 вёрст), а также семейства, живущих там неподалеку помещиков, и не только Озятской, но и значительной части Рогознянской гмины. И всем им будет близко, удобно и выгодно во всех отношениях, а тащиться за 12 вёрст в Крупчицы из Старого Села по здешним убийственным дорогам никто не захочет. А сидящему в Крупчицах ксёндзу решительно нечего будет делать по отсутствию католической паствы, а если эту паству предполагается увеличить насчёт привлечения православных в лоно католицизма, то я, отлично зная чувства, настроения - всю идеологию местных православных христиан, могу заранее и решительно ответить на это известными словами Данте: "Оставьте всякие надежды!". Следует ещё отметить и тот факт, что для удовлетворения религиозных нужд местных католиков существуют костёлы в Жабинке, Збирогах, а неподалёку Брестский и Кобринский костёлы, а в близком будущем предполагается и в Сехновичах.

Затем, во 2-х, если новым поводом забрания под костёл Крупчицкой и многих других церквей считают то обстоятельство, что многие из них строились вновь, на месте старых, или же починялись на счёт казны, но всегда с посильным участием местных прихожан, то я выше доказал, что к такому финансированию их побуждало то обстоятельство, что почти все они пришли в состояние крайнего упадка во времена крепостного права, и многие держались лишь наружными подпорами. Следуя такой логике, пришлось бы забрать почти все наши соборы, церкви и т. д.

Затем, быть может, новым поводом "к передаче" Крупчицкой Церкви р. католическому духовенству считают то обстоятельство, что здесь был костёл. Я не отрицаю того факта, что здесь был костёл, маленький, деревянный, обращённый с юга на север, но в тоже время я решительно утверждаю, что здесь прежде костёла искони был православный каменный монастырь, обращённый с запада на восток, лишь потом, волею судеб, перешедший в другие руки, конечно, вместе с монастырскою землёю. Но стен этого монастыря я уже не застал при своём поступлении на сей приход. Все они почти до самых нижних слоёв были совершенно разобраны, и, при том, не православными людьми, а местными и дальними помещиками- католиками: Бельскими, Задарновскими и др., с целью продажи добытого кирпича, или для своих собственных надобностей, оставив после этой операции целые горы мусора и обломков кирпича, которые только безобразили местность. Когда же в 1891 году б. Мировой Посредник приказал очистить местность, и рабочие в моём личном присутствии стали разбирать последние слои фундамента, лежащие на земле, то открылось умилительное зрелище: постепенно из глубины фундамента один за другим, были извлекаемы четыре большие камни, лежавшие по углам здания, с высеченными на них восьми и шестиконечными крестами, которые красноречивее всяких слов свидетельствовали о том, что тут в древности был православный монастырь. Мало того: поелику в это же самое время случайно невдалеке находилась компания католиков в числе 5 человек, то я пригласил их осмотреть сии кресты и высказать о них своё мнение. И они, осмотрев их, единогласно сказали, что "это не наши кресты".

Справедливость вышепрописанного удостоверяю своею Священническою совестию.

Камни сие снова были положены в здание новой Церкви, кроме одного хранимого на память.

Таким образом, сами камни вопиют о том, что здесь была в древности православная святыня.

Таким образом, вполне подтвердилось предание, переходящее из рода в род между моими предками-священниками - отцом, дедом и прадедом, которые непрерывно с 1782 года жили в селении Черевачицах, и в расстоянии 5 вёрст от Крупчиц, о том, что в Крупчицах был православный монастырь.

Такое же предание я не раз слышал 50 и 60 лет тому назад и от разных стариков-крестьян.

Такому монастырю и подобало быть среди выше описанных густых масс православного населения. Кроме православного населения, его опоясывали со всех сторон целые ряды таких древних православных церквей, как Озятская, Здитовская, Черевачицкая, которой недавно минуло 500 лет.

Итак, теперь каждому должно быть ясно и понятно, что новая Крупчицкая церковь стоит на своей собственной, законной почве, и, значит, спора из-за этого не должно быть никакого.

Таким образом, в виду того, 1) что Крупчицкая церковь построена не католиками, а православными, 2-х, что она никогда не была ни униятской церковью, ни р. католическим костёлом; что, в 3-х, что существование в Крупчицах православной церкви крайне необходимо для многочисленного местного православного населения, в 4-х, что её обращение в р. католический костёл будет выгодно только самой незначительной части католического населения в количестве не более 45 душ, как выше сказано, а с устроением костёла в Старом Селе и того менее; 5-х, что обращение сей новосозданной и обширной Церкви в костёл вызвало бы сильнейшее и справедливое негодование православного населения - передача её римско-католическому духовенству не возможна ни на каких условиях. Остаётся высказать сожаление, что голос народа останется неуслышанным в таком важном деле.

Настоящий рапорт прошу Ваше Высокопреподобие представить в Полесскую Духовную Консисторию в подлинном виде.

Крупчицкий Свято-Владимирской Церкви Священник
Никанор Котович

№ 35
2 Мая 1925 года
с. Крупчицы³¹

Рапорт

Имею честь донести Оной Консистории, что в настоящее время я располагаю значительным количеством древних письменных документов. После тщательного изучения ознакомления с ними в течение двух последних месяцев, т. е. Декабря и Января, я пришёл к тому убеждению, что весьма многие из этих документов проливают весьма яркий свет на давно минувшие судьбы Пинских церквей и их земельных владений, а также Виленских церквей и многих провинциальных. Из них можно почерпнуть весьма многие для защиты наших церквей от захвата их р. католиками.

Чрезвычайно важное значение имеет также документ знаменитого Долмата, строителя Виленского Св. Духова монастыря. Затем, если Консистории желательно иметь сии документы, то прошу уведомить меня по адресу: г. Кобрин, улица Школьная № 26, Уваж. пани Софье Чехоновой (в Крупчицы Н. К.).

Рапорт

Имею честь нижайше доложить Вашему Высокопреосвященству, что во время моего пребывания 15 октября в приходе села Крупчицы, Кобринского уезда убедился в следующем: церковное здание и хозяйственные постройки требуют капитального ремонта, а именно: в церковном здании выбиты окна, а внутри церковь завалена кусками досок. Алтарь также замусорен, а ризница находится в плачевном состоянии. Сам храм, как и церковные постройки, оставляют впечатление полного запустения, что, несомненно, вызвано старческим возрастом священника Никанора Котовича, который не способен исполнять душпастырский долг.

Вашего Высокопреосвященства Наимилостливого Архипастыря и Отца покорный слуга Протоиерей И. Бекиш.

г. Пинск
22.Х.1936 г.

Рапорт

Согласно приказа Полесской духовной консистории от 17 ноября c. г. № I-12848, прибыл в село Крупчицы с целью принятия штатного филиала. Прежний ректор св. о. Никанор Котович заявил, что передаст мне церковь только в присутствии св. благочинного 1-го округа Кобринского уезда, а в дом, который считает своей собственностью, не пустит меня никогда, грозя судом. В виду такого поведения старого по возрасту священника решился временно вместе с больной женой поселиться в крестьянской хате, где вместе с нами живёт семья хозяина, состоящая с шести лиц. После устройства направился к благочинному о. протоиерею Владимиру Забельскому⁴⁰. После того как показал ему вышеуказанный приказ, получил от него ответ, что приказ, как адресованный только мне, его не касается, поэтому в Крупчицы он не поедет, советуя мне воздержаться от каких-либо выступлений не территории филиала, чтобы не дразнить св. Котовича, всеобще уважаемого во всей Польше человека. Вернулся в Крупчицы ни с чем.

Ожидая на дальнейший ход событий, приехал в Пинск, где получил в консистории приказ и.о. благочинного 1-го округа, поручая ему выехать в Крупчицы с целью передать мне церковь. Однако до сих пор протоиерей Вл. Забельский ничего, согласно приказу, не сделал.

Сейчас ситуация в Крупчицах следующая: ключи от церкви, а так же от "ризницы" находятся у св. Котовича, который носит их всегда с собой. Как св. Котович, так и сын его Зиновий, ведут против меня усиленную агитацию среди прихожан, называя меня самозванцем. Согласно имеющейся у меня информации, Зиновий Котович с адвокатом из Кобрина г. Постовским были в воеводском правлении, где обещана помощь св. Котовичу от административных властей. Кроме того, Зиновий Котович неоднократно уже посещал католического декана в Кобрине, который обещал ему помощь католического духовенства. Св. Котович собрал вокруг себя наихудшую часть своего прихода - преступников, которые разворовывали церковный лес, а также несколько женщин. Утверждают они, что церковь и дом ректора являются собственностью св. Котовича. Опираясь на таких людей, заявил св. Котович обществу, что добровольно из Крупчиц не уйдет и будет протестовать до последнего, поскольку имеет обещанную помощь, о которой выше вспоминал.

Знаковым есть также факт, что в последние дни население в разговорах со мной указывают на то, что в недалеком прошлом православных в Крупчицах не было, а только униаты.

Донося о вышеуказанном Вашему Высокопреосвященству, найпокорнейше прошу о внесении соответствующих распоряжений. Прошу благословления архипастырского, оставаясь Вашего Высокопреосвященства найпокорнейший слуга.

Св. Павел Фалько село Крупчицы, 6 декабря 1936 г.

С некоторого времени всё чаще можно услышать нарекания православного духовенства на архиепископа Александра, который, не считаясь с материальным положением духовенства, собирает очень высокую дань в пользу православной консистории в Пинске.

Также высокие платы берёт консистория и от церквей, что не даёт возможность выполнять ремонт разрушающихся святынь, и отдельные настоятели вынуждены в таких случаях проводить сборы среди прихожан.

Независимо от вышеуказанного православная консистория старается ликвидировать ценные объекты, как леса, земельные участки в городах и т. п., что вызывает большое недовольство не только среди духовенства, но также и среди крестьян православного вероисповедания. Большинство священников в Кобринском уезде совершенно открыто осуждают вредные для православия действия архиепископа и консистории, и даже имею некоторые сообщения, что ходит среди них мысль об удалении архиепископа Александра.

Недовольство духовенства и православного населения действиями архиепископа и консистории, в последнее время, усилилось в связи с удалением из Крупчицкого прихода настоятеля Никанора Котовича, 96-летнего старика, отправленного на пенсию.

Священник Котович два года тому назад отмечал в Крупчицком приходе 75-летие своего священства. С приходом сжился с молодых лет и хотел среди своих прихожан умереть. Кроме того, он всеми любим и уважаем как среди православных, так и католиков, поэтому, возмущённое распоряжением архиепископа, население делегировало своих представителей к архиепископу в Пинск с целью отмены этого распоряжения.

Дело тут идёт не столько о благополучии прихода, сколько о большой сумме денег, появлению которой в кассе консистории мешает присутствие св. Котовича в Крупчицах. Фон этого дела - следующий: за католическим кладбищем на территории бывших монастырских садов растёт роща толстой ольхи, стоимость которой около 6000 зл. Св. Котович всегда охранял, растущие на кладбище и на крупчицких церковных землях, деревья, находящихся в собственности церкви с 1865 г. Не позволял крестьянам трогать деревья, даже поваленные бурей.

Когда консистория стала посылать евреев-купцов с целью продажи ольхи, то Котович отправил их с не чем. Тогда послан был новый настоятель по фамилии Фалько, а Котовичу приказано оставить место. Отмечаю, что св. Котович достоин поддержки не только с чисто человеческих чувств, но и из-за своей лояльности в отношении государственных властей.

Отмечу, что эта ольховая роща представляет большую ценность с точки зрения охраны лесов, а, кроме того, является спорной, поскольку католическое духовенство уже предприняло первые судебные шаги.

В виду большого недовольства православного населения, прошу Пана Воеводу о вмешательстве.

Кобринский уездный староста Э. Стефанус⁴¹

Прошение

Полесский воевода
Вацлав Костек-Бернацкий.

Совсем неожиданной стала для меня большая обида, которая погрузила меня в состояние печали, а именно: был освобождён от должности настоятеля Крупчицкого прихода без всякого предупреждения.

Имею 92 года, но обязанности свои, настоятеля прихода, исполняю без замечаний, поэтому увольнение меня в связи с якобы преклонным возрастом является несправедливым и тем более обидным, что с полной отдачей защищал приходские интересы и благополучие Польского государства.

Неожиданная присылка на моё место нового настоятеля - лишает меня средств к существованию и крыши над головой зимой, выгоняют меня из собственного дома и церкви, которую сам построил, и из прихода, в котором честно исполнял свои душпастырские обязанности в течение 53 лет. Моя печаль - ещё больше, поскольку жил с надеждой, что после стольких лет работы буду похоронен среди дорогих моему сердцу и душе - могил.

Мой род, с которого происхожу, свыше 400 лет живёт в Польше.

Среди нас было много тех, которые отличились на службе во имя добра Польского отечества, занимая разные значительные должности, включая и должность маршалка палаты депутатов. Вышеуказанные данные, подтверждают, находящиеся у меня, старые документы.

Обращаюсь к Пану Воеводе с любезной и горячей просьбой об оказании мне своей поддержки и о любезном указании, чтобы мне позволили спокойно закончить свои дни в своей должности настоятеля Крупчицкой церкви.

Заштатному священнику Никанору Котовичу.

Духовная Консистория сообщает, что Его Высокопреосвященство Архиепископ Полесский, решением от 7 декабря за № 1673 призвал священника, чтобы подумал о близкой - по праву природы - смерти и о спасении своей души и, чтобы не запятнал последние дни своей жизни бунтом или насилием!...

Его Высокопреосвященство предупреждает также, что дальнейшее неподчинение юридическим распоряжениям Управляющего Архиепископа потянет за собой временное отстранение от должности священника, а также лишение права пользования сиротским участком и помощи от духовенства епархии.

Докладная записка

20 ноября с. г. ко мне неожиданно явился незнакомый священник и (не поздоровавшись даже со мной) отрекомендовался мне новым Крупчцким настоятелем, предъявив затем указ Полесской Духовной Консистории на имя свящ. Павла Фалько о назначении его в Крупчицы. А на следующий день он уже перевёз сюда и все свои вещи на нескольких подводах. Я же не получил никакого указа о своём увольнении (который получил из Озятской почты лишь 29 ноября) и потому даже не имел права передавать приход П. Фалько, а также давать ему помещение в своём доме, тем более, что я совершенно не был подготовлен к этому, ибо, повторяю, всё сие явилось для меня полной неожиданностью.

Из полученного впоследствии указа Полесской Духовной Консистории от 17 ноября с. г. № 12850 видно, что я уволен за штат по причине моей старости. Я предполагаю, что истинная причина моего увольнения иная. Вроде, не со вчерашнего же дня я стал стариком! Зачем же в таком случае Консистории понадобилось в столь спешном порядке изгонять меня - да ещё на зиму?! Последний батрак по закону имеет право на предупреждение за несколько недель вперёд о предстоящем ему увольнении. На зиму даже по судебному приговору никого не выселяют. Раз я стар, значит, немощен, то из простого человеколюбия следовало бы моё увольнение произвести более гуманным образом. Правда, из указа Полесской Духовной Консистории на имя местного о. Благочинного как будто следует, что мне не воспрещается пользоваться частью дома и далее. Но эта льгота не имеет никакого значения, раз я лишаюсь должности, а с нею - и всех средств к существованию, дотации, кружечного дохода, хозяйства. Эмеритуры⁴⁵ я получать не буду, так как я должен был помогать своим детям, находящимся в бедственном положении в Сов. России - которым я за истекшее десятилетие выслал около 2000 злот. (о чём свидетельствуют находящиеся у меня почтовые квитанции), а потому я не в состоянии был делать положенных взносов в Эмеритальную кассу. При таких условиях оставаться в Крупчицах мне с сыном, который вёл моё хозяйство и который, после моего увольнения, тоже стал безработным - нет никакого смысла. Это значило бы проживать остатки своего скудного имущества. Остаётся лишь одно - мой сын должен искать себе где-либо работы, а я должен следовать за ним всюду, куда его закинула судьба - и это зимой, в морозы! Ибо остаться мне, одинокому на попечении своего преемника... не мало я пожил на свете, много видел, и знаю, что это значит...

Что не старость является причиной моего увольнения видно ещё из того, что в Полесской епархии до сего дня священствует один достойный иерей, который даже на несколько лет старше меня и которого за его долголетнюю службу не только не изгоняют, но даже наградили всеми, какие только существуют, наградами, а в сем году чествовали торжественным юбилеем. Я его наградам не завидую, я только желаю справедливости, ибо, говорю по чистой совести, такого позорного и жестокого изгнания не заслужил.

Настоящую причину моего увольнения я вижу в следующем: 15 октября с. г., здесь, в Крупчицах, был член Консистории, Прот. И. Бекиш. Уезжая, он сказал мне: "Вы здесь абсолютно ничего не сделали". И ровно через месяц последовало моё увольнение. Несомненно, сими словами он уже предрешил мою судьбу, а затем, в соответствующем духе доложил обо мне и Вашему Высокопреосвященству. Но справедлив ли сей суд? Дабы Ваше Высокопреосвященство могли иметь материал для беспристрастного суждения обо мне, я сначала постараюсь дать о себе подробные сведения, а затем изложу причины, вызвавшие вышеупомянутые оскорбительные для моей чести суждения о. Прот. И. Бекиша.

Происхожу я из древнего духовного рода, предок которого "ante unionem jeszcze został kapłanem greckim". Такими же "kapłanаmi greckimi" были и все его потомки, на протяжении больше 3 столетий непрерывной чередой сменявшие друг друга в служении у Престола Божия, передавали и свято храня православные традиции даже тогда, когда некоторые из них, подчиняясь историческим условиям, зависели от униатской иерархии. Сие явствует из хранящихся у меня документов. Вся деятельность моих предков протекала на территории нынешних Брестского и Кобринского уездов -сначала в с. Замшанах, а потом, с 1782 г. - в с. Черевачицах, куда мой прадед Пётр был назначен по королевскому указу (каковой указ с собственной подписью короля Станислава Августа и по сие время хранится у меня), и где мой отец, Прот. Антоний был благочинным по назначению Митрополита Иосифа Семашко.

Другая ветвь того же рода, перешедшая в католичество, выдвинулась на военной и гражданской службе, занимая разные важные должности, до Маршалка Сейма включительно.

Воспитание и образование я получил в Виленской Духовной Семинарии в ту счастливую пору, когда она достигла своего расцвета под мудрым руководительством приснопамятного Митрополита Иосифа Семашко. Из Его же рук я получил 15 июля 1865 года своё первое назначение - на должность учителя духовного училища, начав в тот день свою службу Церкви. Удостоившись в сей должности нескольких благодарственных отзывов, я 17 окт. 1871 г. был рукоположен в священный сан, в коем состою и по сей день. Первым моим приходом был Хотислав, Брестского уезда. Недолго я там пробыл, по причине нездоровой местности, всего два года - а благодарные хотиславцы, как я мог убедиться даже в текущем году, до сих пор помнят меня за то, что я учредил в сем приходе кассу, основанную на принципах современного "мелкого кредита" (о котором в ту пору никто даже не слышал) и тем помог прихожанам освободиться от тяготевшей над ними еврейской кабалы.

Перейдя затем в Рогозну, Кобринского уезда, и найдя там весьма ветхую церковь, я решил построить новую и стал собирать средства на эту цель. Я хлопотал всюду, где было возможно, рассылал воззвания по всей России и, после 10-летнего пребывания на сем приходе, передал своему преемнику собранный мною капитал в 3000 рублей, на каковые средства в последствии была построена нынешняя Рогознянская церковь.

10 октября 1883 г. я, по собственному прошению, переместился в с. Крупчицы. Что я тут нашёл? Ровно ничего, одну голую пустыню, ибо страшный пожар, случившийся годом раньше, 9 сентября 1882 г., при моём предшественнике, истребил здесь и церковь, и священнический дом, и все холодные постройки, и даже колодец. Опустошение довершили грабители, расхитившие всё, что можно было и вырубившие все сколько-нибудь ценные деревья, росшие на усадьбе священника.

Мне ничего не оставалось, как начать создавать заново всё погибшее. Прихожане отказались дать мне необходимые для сего средства - по причине своей бедности. Я мог бы без труда переместиться на иной, более благоустроенный приход. Но я не сделал этого, считая такой поступок уклонением от своего долга.

Я обратился за помощью к своим родным и, получив таковую в виде некоторой суммы (впоследствии возвращённой), в течение всей наступившей зимы работал над постройкой дома и сарая - в морозы и метели, ежедневно приезжая сюда за 6 верст, из с. Рогозна, где оставалась моя семья и, трудясь лично, наравне с плотниками, которым я платил двойную плату, принимая во внимание тяжёлые условия работы. К весне были готовы дом (разм. 10,5x20,5 аршин, существующий доныне) и сарай (длина 42 арш., разрушенный во время войны). Я вовсе не собирался вкладывать свои средства в сии постройки, возведенные не на собственной земле, памятуя поговорку: "рорówszczyznenie ojczyznę", но, надеясь в будущем получить обратно с прихода затраченную мною сумму. С этой целью я решил передать вышеуказанные постройки в духовное ведомство.

27 янв. 1886 г. специальная комиссия в составе 3 мировых посредников, благочинного и др. лиц, как видно из имеющейся у меня копии акта, осмотрела сии строения, признала их отвечающими своему назначению и оценила: дом в 1750 руб. и сарай в 350 руб., предоставив мне право взыскать стоимость их с прихода.

Кроме того, Комиссия признала нужным построить гумно, амбар и ледник, на общую сумму 523 руб. 40 коп., каковые деньги я впоследствии получил от казны; из сих построек каменный ледник и амбар (обращенный ныне в хлев) существуют и теперь, гумно же, пристроенное к сараю, погибло вместе с ним во время войны. Все сии постройки были переданы в духовное ведомство.

Затем мною, на мой собственный счёт, были построены три хлева (погибшие во время войны), сеновал (17?8 арш., существующий доныне) и так называемая "альтанка" (6x6 арш.) - летом, служившая для жилья, зимой - как кладовая. Ныне она обращена под амбар. Сии постройки в духовное ведомство не были переданы, и остаются моей собственностью.

Как я уже упомянул, Комиссия предоставила мне право взыскать стоимость дома и сарая (которые были преданы в ведение духовного ведомства), а именно 2100 руб., с прихода. Но я этим правом не воспользовался и по сей день - ибо вскоре после того началась постройка церкви, потребовавшая значительных жертв от прихожан. Потом мне не хотелось портить своих отношений с прихожанами, тем более, что в ту пору я пользовался относительным благосостоянием. Уходить из Крупчиц я никуда не собирался, и уверен был, что никто не помешает мне дожить свой век в своём доме, ибо в то время ещё живы были слова Виленского Архиепископа Макария: "Если священник трезв, честен, исполнителен - то сам Архиепископ Макарий ему ничего не сделает". Эмеритура мне была обеспечена. Дети мои, один за другим окончившие высшие учебные заведения, получили прекрасные места на государственной службе, и их совершенно не интересовало то незначительное - не более их двухмесячного жалования - наследство, которое представляли возведённые мною строения. Посему я предполагал со временем завещать их церкви. Но разразилась война, затем революция, я потерял почти всё своё имущество, дети мои сами стали нуждаться в моей помощи, наконец, меня самого теперь изгоняют из моего собственного дома - и я теперь вынужден со всей силой отстаивать - в случае надобности даже перед судом - свои права на вознаграждение за произведённые мною затраты на возведение перечисленных строений, ибо они составляют единственное моё имущество и, лишившись его, я на закате своих дней остаюсь нищим.

Возвращаюсь назад. Как я уже упомянул, во время пожара 9 сент. 1882 г. сгорела Крупчицкая церковь. Богослужение совершалось в ветхой и маленькой приписной церкви, стоявшей на самой окраине прихода, и куда я 11 лет ездил во все воскресные и праздничные дни за 5 верст по непролазной дороге. Надо было строить новую церковь. Вновь, как и в Рогозне, я стал собирать средства. Почти 10 лет продолжались мои хлопоты, увенчавшиеся блестящим успехом - приняв во внимание историческое значение Крупчиц (здесь 6 сент. 1794 г. произошло сражение Суворова с ген. Сераковским), русская казна ассигновала 23.000 руб. на построение каменного храма-памятника. А вместе с дополнительными ассигновками и пожертвованиями прихожан и частных лиц сия сумма возросла почти до 30.000 руб. Академики Бенуа и Жубер составили прекрасный план (впоследствии по сему плану была построена церковь при царском дворце в Беловеже), и в 1891 г. началась постройка, при которой недобросовестный подрядчик, к сожалению, допустил ряд злоупотреблений. Я не стану здесь подробно рассказывать о сем, ибо в своё время представил в Полесскую Духовную Консисторию доклад по сему делу. Скажу кратко, что я повёл с этим подрядчиком энергичную борьбу, не взирая на то, что он пользовался мощной поддержкой ряда влиятельных лиц, вплоть до Начальника края - Виленского Генерал-Губернатора. Борьба эта казалась безнадежной - я был один, а против меня - все. Я даже получил указ об удалении с прихода. Но "Не в силе Бог, а в правде". Я до сих пор остаюсь на месте, а из моих гонителей никого уже нет на свете. Подрядчик вынужден был считаться со мной, умерить свои аппетиты и добросовестно относиться к делу. Я целых три года проводил ежедневно на постройке, наблюдая за ней, забыв на это время о всех личных делах. Без большого преувеличения можно сказать, что каждый кирпич в сей церкви был посажен под моим наблюдением и не моя вина, если не все злоупотребления мне удалось предотвратить - последствия коих теперь служат лишь мишенью плоских шуточек о.о. И. Бекиша и П. Фалько: "Вы здесь абсолютно ничего не сделали", или "что это, в вашу церковь из пушек били?". Пусть сначала сами попробуют создать что-либо подобное, а тогда критикуют других.

Церковь была построена - но она имела лишь самую скудную утварь. Много вещей было пожертвовано, по моим просьбам, разными лицами, из коих отмечу здесь о. Иоанна Кронштадтского. Мои прихожане, эмигрировавшие в Америку, вспомнили на далекой чужбине о своём родном храме и собрали на украшение его почти 1000 долларов; на сие деньги были куплены 2 пары металлических хоругвей - лучших, какие только нашлись в Петербургских магазинах, такой же запрестольный крест и выносной образ с киотом, прекрасно написанный по особому заказу.

Кроме того, масса вещей приобреталась на церковный счёт, так что, напр., к началу войны в Крупчицкой церкви имелось до 15 комплектов облачений.

Каждые 4-5 лет производился ремонт церкви, стоивший сотни рублей - красилась масляной краской крыша, исправлялась штукатурка, белились стены и т. д.

Таким образом, перед войной Крупчицкая церковь стала одной из самых благоустроенных в епархии. Но война, как и повсюду, нанесла ей огромный ущерб. Все наиболее ценные вещи, эвакуированные в Россию, там и погибли. Менее ценные, оставшиеся в церкви, были разграблены. Уцелело лишь то, что я, вместе с церковным старостой, в последнюю ночь перед отъездом в беженские скитания, под громом пушек и при свете зарева пожаров, закопали в землю на кладбище - паникадило, подсвечники, богослужебные и метрические книги и разные мелкие вещи.

Здание церкви, в последний раз ремонтировалось в 1912 году, также сильно пострадало - как от отсутствия ухода, так и от разрушений, причиненных войной. Так, немцы, устроившие в куполе наблюдательный пункт, выбили в нём все 8 окон, крыша во многих местах оказалась пробитой пулями. Поломаны были все замки. Пол под куполом, где через разбитые окна проникали дождь и снег, сгнил. Не было ни утвари, ни облачений, ни книг. Надо было всё создавать заново. Но на какие средства? Все мои прихожане, за исключением 4 семейств, поголовно выехали в беженство. Из 6 деревень Крупчицкого прихода три сгорели совсем, а четвертая - наполовину. Когда я, в июне 1918, с первым же беженским эшелоном вернулся обратно - то не узнал местности. Где были деревни, там рос лишь саженный⁴⁶ бурьян, все поля поросли молодым лесом - и нигде не было людей. Мне с женой пришлось несколько месяцев прожить в холодном и протекавшем сарае - ибо мой дом, занят был евреями, которых немцы выселили из Бреста. Питались мы лишь грибами и лебедой, да раз в неделю получали 3 фунта хлеба. Немцы поручили мне заведование Крупчицким, Рогознянским, Озятским и Бульковским приходами. Понемногу стали возвращаться беженцы - обнищавшие, голодные, больные. Не найдя своих домов, они скучивались, где попало, по несколько семейств - в уцелевших хатах, сараях, землянках, шалашах. Вспыхнула эпидемия тифа. Ежедневно меня требовали в разные места - напутствовать, хоронить. Случалось в один день, переходя из хаты в хату, напутствовать десятки тифозных больных, покрытых паразитами, в самой невозможной обстановке. Так продолжалось почти три года. Меня Бог хранил, и я ни разу не заразился. За треба же давали кусок хлеба или несколько картофелин. Нашествие большевиков в 1920 г. снова разорило приход. Медленно, с невероятными усилиями, прихожане начали строиться, распахивать поля, обзаводиться инвентарём. О ремонте церкви в ту пору нечего было и думать. Я позаимствовал из менее пострадавших церквей необходимые вещи, на свой собственный счёт забил досками 4-аршинные окна в куполе, заменил сгнивший пол к церкви новым, который обошелся мне около 100 злотых.

Постепенно прихожане стали оправляться, и вот в 1926-1927 г.г. приступлено было к сбору средств (собрано было 1200 злот.) и к ремонту. Была покрашена вся церковная крыша, а где надо - то и починена, исправлена осыпавшаяся штукатурка, частью побелены стены, также произведены некоторые более мелкие работы. К сожалению, смерть мастера, а затем разразившийся вскоре мировой кризис, прервали работы. Но главнейшее всё-таки было сделано. С тех пор прошло 9 лет. Время делало своё. Снова встал вопрос о ремонте. Необходимо произвести следующие работы:

1) Заменить старую, уже проржавевшую крышу, новой, из оцинкованной жести (которой, по приблизительному подсчёту потребуется около 700 листов).

2) В некоторых местах заменить дощатую подшивку под крышей - новою.

3) Вставить 8 новых окон в куполе.

4) Исправить штукатурку, которая осыпается вместе с гнилым кирпичом - положенным недобросовестным подрядчиком.

5) Побелить все стены - снаружи и внутри.

6) Починить в некоторых местах пол.

7) Устроить ограду вокруг церковного погоста.

8) Приобрести хотя бы один колокол.

О более мелких работах и нуждах не упоминаю. Кроме того, у псаломщика нет никаких построек, а священнические - недостаточны.

Средства нужны большие, а где их взять? Приход мал, и беден, ему явно не под силу содержание такой большой и дорогой церкви, надуманной не как обычный приходской храм, но как храм-памятник.

Уже несколько лет тому назад я просил Консисторию освободить Крупчицкую церковь от непосильного для неё налога в 14 злотых ежемесячно - или хотя бы уменьшить его, дабы иметь возможность собрать какие-нибудь средства для ремонта. Вместо этого, Консистория, по инициативе б.[ывшего] благочинного А. Самойловича, разрешила года 4 тому назад произвести в день Вознесения Господня сбор по епархии на ремонт Крупчицкого храма. Я был против этой меры, так как знал, что сбор мало даст. Тем не менее, он был произведен и, я знаю, в некоторых приходах дал даже по несколько злотых, кои были отосланы в Консисторию. Крупчицкая церковь этих денег до сих пор не получила. Вначале я ждал, надеясь на то, что Консистория сама заметит находящиеся у неё чужие деньги и перешлёт их по принадлежности - известно, ведь, что бухгалтерская часть в Консистории находится в образцовом порядке, так что малейшая недоимка немедленно влечет за собой "протесты ". Затем, в своём рапорте от 12 июня с. г. за № 162 на имя и. д. благочинного, пересланным последним в Консисторию, я сделал достаточно ясный намёк на это дело. Результатов никаких не последовало. Ныне я прошу Ваше Высокопреосвященство назначить расследование по сему делу, дабы деньги, принадлежавшие Крупчицкой церкви и предназначенные благочестивыми жертвователями исключительно на ремонт её, а не на какие-нибудь иные цели были, наконец, переданы по назначению.

В поисках средств для ремонта, я остановился на мысли продать находящуюся на священнической усадьбе ольховую рощу и выручку обратить на Божие дело. Рощу эту я в продолжение 53 лет охранял, нередко с опасностью для здоровья и даже жизни - в тёмные ночи, в метели и морозы, в непогоду, по колени в снегу; а однажды в 2 часа ночи на меня там напала стая разъяренных собак, от которых я едва успел спастись на дереве. Подвергался опасности и от воров. Считаю уместным привести здесь несколько строк из письма моего сына Алексея Н., столь милостиво принятого несколько лет тому назад Вашим Высокопреосвященством и получившего тогда ещё более милостивые обещания относительно меня: "Живо представилось, как полвека тому назад "теребили " мы топориком сливы, вишни, оставляли прямые, нормальные. Потом тем же манером - мне восьмой год, Володе десятый - стали прилагать свою силушку к кустам ольшины за прудом. Опять отсекали все кривые, оставляли жизнеспособные; быстро пошло оно в рост... А теперь... Не лучше ли тогда было, полвека тому назад, и эти прямые ольшинки и дубки подсечь под самый корешок, оставить заболоченное поле, не осушая его рвами... тогда бы мимо прошел "...

О таком своём проекте я упомянул в вышеуказанном рапорте. Прошло некоторое время, и вдруг является ко мне некий господин Шапиро, рекомендуется "поверенным Консистории" и предъявляет мне письмо с просьбой разрешить подателю сего осмотреть ольху, растущую в Крупчицах. Подписано - "с любовью Прот. И. Бекиш". Через неделю снова является "служащий Консистории", господин Айзенберг с точно таким же рекомендательным письмом. Оба они усиленно убеждали меня согласиться на продажу рощи, а моему сыну они (а также и третий "поверенный", приезжавший позже) усиленно советовали поступить на службу в Консисторию, рисуя самые заманчивый перспективы ("Вы думаете наш Владыко всё знает, что у него делается в Консистории?"), и обещали свою протекцию. Разумеется, мой сын как уважающий себя человек, отверг эти неприличные предложения.

Ещё через пару недель приехал и сам о. Прот. И. Бекиш - в сопровождении вышеупомянутого третьего "поверенного". Осмотрев в течение двух часов церковь и усадьбу, о. Прот. заявил мне: "Рощу мы вырубим и продадим"⁴⁷. На вопрос же, куда пойдут вырученные деньги, о. Прот. ответил: "от 30 до 70% - в пользу Консистории, остальные же - на местные нужды". Я, конечно, стал протестовать против такого "дележа" (Я полагаю, что лицо, занимающее столь высокое и ответственное положение, ничего наобум не говорит и "70%" не случайно были названы), указывая на многочисленные нужды церкви и причта - коих, впрочем, и сам о. Прот. не отрицал, сказав несколько раз: "Я вижу, что если сделать здесь всё, что надо, то и 10 таких усадеб не хватит", и, в конце концов, сказал мне - уже без всякой любви: "Вы здесь абсолютно ничего не сделали". А ровно через месяц явился сюда уже новый настоятель (в сопровождении четвёртого "поверенного"; какие предложения он привёз - не знаю, ибо мой сын выгнал его из дому, дабы сей еврей не был свидетелем позорного изгнания одного иерея другим).

Я признаю, что формально Консистория имеет право так поступить. Но морально - я прав. Ведь эта роща создана исключительно моими 50-летними трудами и заботами. Я мог бы участок, занятый ею, отвести, например, под сенокос - и ежегодно с минимальным трудом получать значительный доход, которого с избытком хватило бы на приобретение дров. Я имею полное право (моральное) продать эту рощу в свою пользу. Но я этого не требую вовсе. Я хочу, чтобы мои труды пошли на дело Божие, на благоустройство созданного мною храма, который я, уходя из жизни, хочу покинуть в возможно благолепном и застрахованном от разрушения виде. И мои прихожане единомысленны со мною, заявляя: "батюшка пожертвует ольшину, а мы - свой труд", обещая бесплатно произвести потребные лесные работы и доставку на рынок. А это дало бы не одну лишнюю тысячу. Ныне же они исполнились недоверия (да и откуда быть доверию, если "поверенный Консистории" оценивает дуб, стоящий 30-40 злотых в... 4 злотых!) и отправили делегацию в Староство, прося защиты. Приезжавший 9 декабря сего года чиновник из Староства смотрел рощу - как старую, так и молодую и заявил, что она берётся в ведение Комитета по охране лесов.

Не для самовосхваления, но для самозащиты напомню ещё, что я одним из первых в епархии учредил церковно-приходскую школу;

что я учредил народную библиотеку, насчитывающую около 1500 названий;

что по моим ходатайствам русским правительством ассигновано было несколько сот тысяч рублей на осушку здешней местности;

что по моим ходатайствам Крестьянский банк помог моим прихожанам на исключительно льготных условиях приобрести продававшееся здесь имение Нееловичи;

что по моим ходатайствам произведена была на льготных условиях комасация крестьянских земель в Крупчицком приходе.

Заметим, уже после войны, когда лет 12 тому назад Полесская Духовная Консистория предписала мне передать Крупчицкую церковь католикам, то лишь я отстоял её от сей передачи.

А когда Римско-католическая Курия предъявила судебные иски к большинству церквей Полесской епархии, к кому тогда обратилась Полесская Духовная Консистория? Пусть она разыщет в своём архиве указ за № 9294 от 25 сентября 1929 года па моё имя. Там она прочтёт следующее: "По благословению Его Высокопреосвященства, Высокопреосвя-щеннейшего Александра Архиепископа Полесского и Пинского и во исполнении словесного распоряжения, Духовная Консистория предлагает Вам оказать своё содействие в защите интересов Православной Церкви в Польше" и т. д. И я по мере сил оказал сие содействие, передав Консистории книги и документы с данными о нескольких десятках церквей; потом ещё дополнительно посылал некоторые материалы.

Забыли упомянуть, что и перед войной я точно также отстоял Крупчицкий приход от намерения католиков построить здесь костёл - переписку о чём (в копии) я своевременно выслал в Консисторию - для сведения.

Свой пастырский долг выполнял со всем усердием; во все воскресные и праздничные дни произносил проповеди собственного сочинения, коих я составил несколько сот; многие из них были напечатаны. За всю мою службу не было ни одной жалобы на меня от прихожан.

В моём приходе нет ни одного сектанта. А что касается так называемых "безбожников" - то когда они узнали о моём изгнании, то очень многие, возмущенные сей несправедливостью, подписали прошение за меня и стали ходить в церковь, что меня весьма утешило в моей скорби, ибо, значит, сохранилась ещё в их душах искра Божия.

Да и не только они возмутились - то же самое засвидетельствовал о местном католическом обществе во главе с Ks. dziекапеm. Г-н Кобринский Повятовый Староста ("wszystka ludność katolicka oburzona ..."⁴⁸) и оставил печать в моём распоряжении, присовокупив, что он представит всё дело Г-ну Воеводе. И всё это делалось не только без какой-либо моей агитации, но даже и без моего ведома - что, конечно, не откажутся подтвердить вышеупомянутые лица.

Предоставляю Вашему Высокопреосвященству судить - действительно ли я "абсолютно ничего не сделал", и не нанёс ли сими словами о. Прот. И. Бекиш моему пастырскому и человеческому достоинству оскорбления - тем более тяжкого, что оно повлекло моё изгнание - оскорбление за которое я его, безусловно, мог бы привлечь к суду.

Р.S. После написания настоящей докладной записки я получил указ Полесской Духовной Консистории с разными угрозами по моему адресу. Я догадываюсь, из какого источника родились сии угрозы... Но, ведь, защита интересов церковных и своих, защита своих прав, защита своей чести - не есть бунт. А насилие не изгоняемый учиняет, но изгоняющий. Сопротивления распоряжению Вашего Высокопреосвященства нет никакого - я только пользуюсь принадлежащим мне месячным сроком для устройства своих дел. Я не виноват, что о. Павел Фалько так поторопился приехать сюда - даже ещё до получения мною указа об увольнении.

Консистория угрожает лишить меня сиротского надела и помощи от духовенства. Что же, она хочет, чтобы я, подобно многим моим собратьям, страждущим под игом безбожной советской власти, вышел на паперть и просил милостыню? Но кого это запятнало бы? Во всяком случае, не меня. А что касается моей души - то вверяю её Судии Праведному и Милосердному.

Прошение

Мы, ниже подписавшиеся, жители деревни Рыкович Крупчицкого прихода, Кобринского уезда, сим всепочтительнейше просим Ваше Высокопреосвященство, Милостивейшего Архипастыря и Отца, оставить на месте настоятеля нашей Крупчицкой церкви - Протоиерея о. Никанора Котовича, который в течение 53 лет был нашим пастырем, воздвиг нашу церковь, устроил приход и имеет 65 лет священства, а всей службы по духовному ведомству - 71 год, дабы он мог спокойно дожить свои дни в Крупчицах нашим пастырем, поучая нас вере Христовой и доброй жизни. Увольнение же его от службы, лишив его возможности совершать Богослужение в нашем храме, расшатает его старческие силы и огорчит нас, оставшихся без любимого Отца духовного, всех нас крестившегося, венчавшего и учившего⁵⁰.

Прошение

Припадая к святительским стопам Вашего Высокопреосвященства, всепочтительнейше прошу Ваше Высокопреосвященство о назначении меня настоятелем Крупчицкой Свято-Владимирской церкви - на место моего деда Священника о. Никанора Котовича. Приход Крупчицкой церкви находится в непосредственном соседстве с вверенным мне приходом Рогознянской церкви, хорошо мне известен и я прошу об этом назначении ввиду близости и удобства перемещения, а, кроме того, желая поддержать старость моего деда о. Никанора Котовича и дать ему приют.

Настоятель Рогознянской церкви священник
Н. Михаловский

17.12.1936 г.

Его Высокопреосвященству православному
Архиепископу в г. Пинске

На письмо Вашего Высокопреосвященства от 20.XII. с. г. № 1629 любезно сообщаю. Что в связи со снятием о. Никанора Котовича с должности настоятеля православного прихода в Крупчицах, местное православное население, ссылаясь на ходатайство, отданное в руки Вашего Высокопреосвященства, обратилась поочередно к кобринскому уездному старосте, а также ко мне с горячей просьбой вмешаться, чтобы оставить священника Котовича в Крупчицах.

Свою просьбу прихожане мотивируют многолетней привязанностью и доверием к седому душепастырю, который с 1883 года непрерывно находится на теперешней должности, несмотря на пожилой возраст, по мнению прихожан, ещё достаточно справляется со своими обязанностями и, традиционно связанный со своим приходом, стремится дожить в нём до окончания своих лет. В снятии св. Котовича население видит оставление его на милость судьбы, поскольку он не имеет средств к существованию.

Считаясь с настроениями людей, а также, трактуя их выступление как знаковое выражение приходских отношений, любезно прошу Ваше Высокопреосвященство о рассмотрении просьбы крупчицких прихожан и о сообщить мне о принятом решении епархии, от которого зависит формальное решение дела священника Павла Фалько как вероятного наследника св. Н. Котовича

В связи с письмом Вашего Высокопревосходительства от 14.12.1936 г. № BPW 192/14-а любезно сообщаю, что 15 декабря бывший настоятель штатного филиала в Крупчицах, священник Котович Никанор обратился ко мне с просьбой о назначении на должность священника в Крупчицах его родственника (внука) св. Николая Михаловского, теперешнего настоятеля прихода в Рогозно Кобринского уезда, который обязался окружить св. Котовича подобающей опекой, а также обеспечить ему дальнейшее существование.

Склоняясь к Вашей просьбе, решением 17 декабря № 1736 перевёл настоятеля прихода в Рогозно св. Михаловского Николая на должность настоятеля филиала в Крупчицах, а назначенного в Крупчицы св. Павла Фалько - на должность настоятеля прихода в Рогозно.

Архиепископ Александр⁵³

14 апреля 1938 года умер заштатный священник Крупчицкого прихода, Протоиерей Никанор Котович, сын Антония и Юлианы из дома Кунахович, православного вероисповедания, родился 26.ІІІ. 1845 года, умер в Крупчицах от восполения лёгких, исповедовал священник Иоанн Михаловский, хоронили Протоиерей Николай Соботковский и псаломщик Емельян Кайко, похоронен возле приходской церкви в Крупчицах.⁵⁴

Экзамен. список слушателей Императорского
Археологического института в 1910 году