А. Ильин

ЧЕРЕВАЧИЦКИЕ КОТОВИЧИ – СВЯЩЕННИКИ,
ДЕЯТЕЛИ КУЛЬТУРЫ И ПРОСТО ЛЮДИ

Глава XXXIX. Священник-герой Николай Иванович Михаловский.

Иерей Николай Михаловский родился 10 апреля 1901 года в селе Киселёвцы Кобринского уезда, когда там священствовал его отец Иоанн. Наверно, Коля учился в Жировицком духовном училище. Перед войной учился в Литовской духовной семинарии, но не успел окончить. Летом 1915 года, во время наступления немецкой армии, он вместе с родителями эвакуировался в Россию, наверно, в Москву, где находилась семья его дяди - протоиерея Константина Михаловского. После Октябрьской революции в голодной и холодной Москве выжить было тяжело. Поэтому семья Михаловских сначала переехала в небольшой город Малоярославец Калужской губернии, где также тяжело тогда было выжить. Спасением для несчастных беженцев была зажиточная российская деревня. С 15 мая 1918 по 10 июня 1920 года Николай Михаловский занимал должность псаломщика Роговской церкви Нижнедевицкого уезда Воронежской губернии, где жил вместе с матерью и младшей сестрой. Там он тяжело болел тифом, находясь на грани смерти и жизни.

Отец Николай Иванович Михаловский
Отец Николай Иванович
Михаловский.

После возвращения на родину (уже в Польшу) Николай Михаловский поступил учиться в православную Виленскую духовную семинарию, которая возобновила свою работу в 1919 году в помещениях Свято-Троицкого монастыря. Историк Валерий Черепица пишет: "Виленская семинария была заражена антипольским духом и в целом имела пророссийский характер. Языком преподавания был русский язык, лишь с дополнением в качестве предметов польского и белорусского языков. Влияние на семинарию белорусскости исходило из располагавшейся здесь же определённое время белорусской гимназии".1

Большую роль в восстановлении деятельности семинарии и подержания в ней русского духа сыграл известный религиозный и общественный деятель Вячеслав Богданович2, бывший до революции её инспектором. Его назначили первым ректором восстановленной семинарии. В 1922 году Вячеслава Богдановича на посту ректора сменил архимандрит Филипп (в миру Павел Морозов, 1890- 1945?), при котором польское влияние в семинарии усилилось. В 1924 году его сменил епископ Антоний (в миру Александр Францевич Марценко, 1887-1954). Протоиерей Евстафий Баслык (1902-1970), учившийся тогда в Виленской духовной семинарии, вспоминал про нового ректора: "Он был вполне хорошим человеком. При нём особенно торжественно совершалось богослужение. Пело два хора: семинарский мужской и монашеский женский. Хорошее пение, величественная архиерейская служба, молодой состав духовенства из семинаристов - все это, вместе взятое, привлекало в Троицкий монастырский храм много молящихся"3. Осенью 1925 года ректором стал священник-украинец Николай Михайлович Тучемский (1893-1963), который преподавал в семинарии нравственное и пастырское богословие. Отметим, что он был ректором семинарии до прихода советских войск в сентябре 1939 года.

Отец Евстафий Баслык с теплотой и объективностью вспоминал своих учителей: "Немецкий язык преподавал Карл Карлович Клейбер, совершенно обрусевший немец. Это был очень милый, добрый и мягкий старик, чем пользовались многие ученики. Благодаря этим его качествам наши познания в немецком языке были ниже нормы, хотя все же мы могли на нем довольно сносно объясниться.

Греческий язык преподавал Амбургер - апатичный старик. Преподавал он довольно плохо, вяло, сухо, и даже при желании изучить этот язык было довольно трудно. У меня же этого желания не было, и я изучал его ровно на тройку, не больше. Помню, в греческом языке очень много неправильных глаголов со своими особенностями словообразования, поэтому нужно было много зубрить. Я же был врагом всякой бессмысленной зубрежки.

Латинский язык преподавал Е. М. Хорошкевич4, и, нужно сказать, преподавал хорошо. Мне этот язык давался легко, и я старался усвоить его. Это - язык науки. В русском языке, как, впрочем, не только в русском, очень много слов, корни которых уходят в латинский язык. Особенно употребителен он в медицине и естественных науках.

Белорусскую литературу вначале преподавал белорусский писатель Максим Горецкий5. Преподавал он с увлечением, с любовью, стараясь эти качества привить и нам. Он скоро уехал в Советский Союз. Сегодня уже и не помню, кто после него продолжал это дело.

Польскую литературу преподавал пан Юзэф Вежиньски6. Он окончил русский университет, прекрасно знал русскую литературу. Он был стопроцентным поляком-фанатиком, но польскую литературу в русской школе преподавал хорошо. Он очень живо, даже, если так можно выразиться, живописно излагал свой предмет, для большего пояснения своей мысли часто в польскую речь вставляя русские словечки и выражения, благодаря чему хорошо запоминалось содержание лекций. Внимательно прослушав его лекцию, не было необходимости пользоваться учебником (...).

Математику вначале у нас вел Иванов - знающий преподаватель, но из-за своей доброты и мягкости он не мог поддерживать дисциплину. На его уроках ходили по классу и каждый мог заниматься чем только заблагорассудится. Вскоре на смену ему пришел Сивец. Он дело преподавания математики поставил на должную высоту.

Совершенно не помню фамилии преподавателя логики, психологии и философии.

Всеобщую историю преподавал, и довольно хорошо, А. Г. Снежинский, он же был секретарем семинарии.

Русскую литературу, как я теперь вспомнил, преподавал Лев Алексеевич Белявский, впоследствии протоиерей.

Священное Писание Ветхого Завета преподавал Артемьев - человек со странностями. Академик, но преподавание его нам немного дало. Мы больше черпали знаний из толковой Библии Лопухина, чем от него. Помнится его странная походка: он все время жался правым плечом к стенке, почти отирая ее, огибая уступы, ниши. Артемьев производил впечатление нелюдимого, замкнутого человека. Говорили, что его жена была рьяной католичкой. Возможно, этим объясняются его нелюдимость и странности.

Одним из самых любимых и светлых преподавателей был Аполлон Иосифович Сморжевский7. Он наравне с В. В. Богдановичем оставил самый глубокий след в нашем духовном развитии. Все предметы, которые он преподавал, с глубоким вниманием и интересом слушались. А преподавал он в 8-ом классе историю России и основное Богословие, затем в богословских классах - историю церкви, сравнительное Богословие (...).

Из других преподавателей богословских классов, кроме уже упоминавшегося А. И. Сморжевского, можно отметить протоиерея Иосифа Дзичковского8. Он преподавал у нас литургику и догматическое богословие. Он обладал замечательной памятью. Тексты из Святого Писания и песнопения по литургии он произносил наизусть. Правда, преподавание догматики, да и литургики, было сухим, все базировалось на текстах. Придерживался он учебника по догматике архиепископа Макария, уже весьма устаревшего, в то время как были более новые, современные (например, Малиновского) (...).

Бессменным воспитателем семинарии много лет подряд был Николай Порфирьевич Юзвюк9. Старый кавалер, сам в прошлом окончивший Духовную семинарию, он всю свою жизнь посвятил делу воспитания юношества. Помнится, с раннего утра до поздней ночи он был на своем посту и зорко следил за каждым отдельным юношей. Заметив что-либо предосудительное, какой-либо недочет, упущение или отступление от норм поведения или этики, он старался исправить дело своими силами, не доводя до сведения высшего начальства. А впоследствии всю жизнь наблюдал за проштрафившимся человеком: как он - исправился или нет?".10

Николай Михаловский жил в общежитии (интернате) духовной семинарии, о порядках в котором Евстафий Баслык вспоминал: "Все классные дела, мероприятия, планы обсуждались в интернате, равно как и принимались решения. Интернат воспитывал в учащихся чувство коллективизма, братства, солидарности. Это была тоже своего рода школа жизни, которая оставляла глубокий след в нашем духовном развитии. Начинался день в интернате в 6 часов 30 минут утра по среднеевропейскому времени подъемом. В 7 часов - общая молитва, которую возглавлял кто-либо из священников-семинаристов. Затем завтрак - чай. Чаем назывался собственно кипяток, который поочередно приносился в ведре из кухни. Кипяток обычно не заваривался. Если вначале кто-либо пробовал заваривать для себя чай в чайничке, то скоро бросал это делать, так как не мог один на всех тратить драгоценный напиток - а как откажешь товарищу, если он попросит заварки? Так постепенно все привыкали к чистому кипятку. Большинство кипяток пили с сахарином, так как сахар в те годы был сравнительно дорогим, не всем доступным удовольствием. Многие кипяток пили с черным хлебом, и не у всех к хлебу была какая-нибудь подмазка. К восьми часам все бежали в классы - начинались уроки. В начале уроков и после них пелась молитва. Уроки проходили у каждого преподавателя по особому, им заведенному методу. У одних - лекционная система, а проверка только после изложения материала, у других - опрос проводился поурочно.

(...) После лекций наступала обеденная пора. Участвующие в артельном питании - а можно было и не участвовать - спешили в столовую. Столовая помещалась в конце здания в полуподвале. Обстановка там была бедная: простые дощатые столы и лавки. Меню простое: суп или щи и каша, в основном ячменная. И так постоянно, без разнообразия. Но и этот обед не всем и не всегда был доступен. Многие из воспитанников весьма нуждались. Хотелось учиться, и для достижения цели терпели не только недоедание, но и самый настоящий голод. Несколько человек из интерната приходили в столовую после обеда и с радостью доедали остатки. Считалось терпимым, если было вдосталь черного хлеба из овсяной муки с отрубями, который выпекала пекарня Стругальского. Три раза в день сильно подслащенный сахарином кипяток с этим хлебом вполне удовлетворяли неприхотливый желудок бедняков. Правда, сил от такого питания много не было, а злоупотребление сахарином разрушало сердце. (...)

После обеда каждый распоряжался временем по своему усмотрению. Одни занимались чтением, играми, беседами или отдыхали, другие, собравшись в группку, затягивали песню или уходили в город за покупками, на прогулку. Очень немногие позволяли себе сходить в кино, реже - в театр. За шесть лет учебы в Вильно я ни разу не был в театре и только несколько раз ходил в кино. Особенно запомнилась мне картина "Qwo vadis, Domine?" по Сенкевичу.

Вечером шли в классы, где готовили уроки, читали, писали. Затем скудный ужин - какой-либо суп или кипяток в интернате. В десять часов - общая вечерняя молитва и отдых. Желающие могли еще заниматься. Так проходил день воспитанника семинарии, проживающего в интернате".11

Про свою жизнь в Вильне Николай Михаловский писал 10 ноября 1923 года сестре Марии:

Милая и Дорогая Марусенька!

Как же ты поживаешь? Сообщаю тебе следующие новости: 1) Красковские [это родственники по отцовской линии. - Авт.] переместились, их адрес Ziemi Grozieńskiej, powiatu Bielskiego-Podlaskiego, poczta Milejczyce Protojerej Jan Kraskowski (живут 5 вёрст от Нурца) 2) 1 ноября вечером умерла в Вильне жена священника Владимира Кирика12 (Надежда Каменецкая) от воспаления мозга (гимназистка 7 кл. Белорусской гимназии). В пятницу в 3 часа дня был совершён вынос тела с Заречной, куда собрались много учеников и учениц, сопровождающих её с почётом, а также 3 священника, Диакон и Архидиакон в Духов монастырь, в 4 часа началась заупокойная всенощная, которую служили Наместник Монастыря с диаконом и архидиаконом, окончилась в седьмом часу. На следующий день в родительскую субботу была обедня с панихидой у нас, по окончанию службы я пошел в Духов; литургия там уже была окончена, Архиерей13 её не служил, но вышел ко гробу и сказал речь, после которой начал торжественное отпевание собором (8 священников, Диакон и Архидиакон), началось целование и Духовенством с Архиерея и кончая прислужниками, и ушли все в алтарь, и Царские врата затворились и задернулись завесей, начался плач, стали приготовляться на провод, взяли хоругви, кресты и фонари семинаристы в белых стихарях, духовенство из зелёных риз, переоделось в белые, царские и понесли тело на кладбище в предшествии 5 священников, Диакона и Архидиакона. 22 ноября Архиерей служил в Пречистенском соборе, где рукоположил в сан священника диакона Анатолия Билева и в диакона второго Богословского. Матушка Кирик, Анатолий и Женя спрашивали про Вас всех и кланялись тебе и Соботковским. Как поживают Красковские? У нас первая треть, кажется, окончится 1 декабря н. ст., и начнётся вторая, на Р. Хр. верно отпустят 23 декабря. Трудно ли учиться тебе в 4 классе? Как поживают Вера Сергеевна, Нюта Васильева и Алёша? Извини, что так плохо написал, учил Священное Писание и Историю, но освещение неважное, шрифт мелкий, принялся за письмо, которое и посылаю. Хрися кланяется тебе, Соботковских давно уже не приходилось видеть, они далеко живут. Я купил книжку "Евгений Онегин", если будешь читать, то я её возьму в Черевачицы. По литературе нам много дано произведений прочесть: Полтава, Медный Всадник, Евгений Онегин, Руслан и Людмила, Кавказский пленник, Бахчи-сарайский фонтан, Цыганы, Миллион терзаний, Капитанская дочь, Борис Годунов, Скупой рыцарь, Моцарт и Сальери, Каменный гость. Два монолога Чацкого и один Фамусова наизусть и стихотворение Деревня, письмо Татьяны и монолог Годунова. Не слышно - ли про Москву, скоро ли будет туда проезд? Как же идут твои занятия, я стараюсь учиться и жалко, что прежде не пошёл в священники или не поступил прямо в богословские классы вольнослушателем, уже был бы священником. На этих днях известный бандит Муха напал на поезд в Ляховичах, расставил своих агентов по вагонам, порвал все провода, чтобы не дали знать на соседнюю станцию, ограбил совершенно буржуев, пустив их босыми, полицию обезоружил, а потом сказал: "теперь можете себе катиться в Лунинец", а сам удрал. Нам дали тему по Истории: Причины и последствия смутного времени в Московском государстве (к 22 ноября).

Передай от меня привет Вере Сергеевне. Крепко целую Тебя. Любящий Тебя Коля М.

Вильна. Семинария.

10 ноября 1923 года.

Из письма видно, что Николай симпатизировал коммунистическому партизану Мухе-Мухальскому [Кирилл Орловский]. Таким образом, студент, как и его отец, симпатизировал коммунистическим идеям. Отметим, что тогда в семинарии действовал белорусский ученический историко-культурный кружок, члены которого читали лекции на белорусоведческие темы, ставили пьесы. Возможно, что Николай Михаловский был членом этого кружка.

Стоит отметить, что тогда виленские семинаристы занимались и легальной политической деятельностью. "Пиком политической активности семинаристов можно считать их участие в агитационной кампании перед выборами в польской парламент осенью 1922 г. Они были освобождены от занятий и направлялись в сельскую местность для проведения агитации за Блок национальных меньшинств, в который входили, в том числе, и представители белорусского населения Польши. Виленский Б[елорусский] Н[ациональный]К[омитет] снабдил семинаристов необходимыми агитационными материалами и финансовыми средствами"14. Очевидно, что Николай Михаловский помогал своему отцу-священнику в ведении агитационной кампании в черевачицком приходе. Блок национальных меньшинств добился тогда убедительной победы в Брестском избирательном округе.

Семья черевачицкого священника, как и все жители Полесья, находилась тогда в тяжёлом материальном положении. Протоиерей Иоанн Михаловский написал прошение своему владыке:

Его Преосвященству
Преосвященнейшему Александру
Епископу Полесскому и Пинскому
Милостивейшему Архипастырю и Отцу

И. д. Благочинного II округа
Кобринского уезда, Протоиерея
Иоанна Михаловского - настоятеля
Черевачицкой церкви

Прошение

Прилагая при сём прошение моего сына Николая Михаловского, припадая к Святительским стопам Вашего Преосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца, ввиду дороговизны жизни и трудности воспитания моих детей - сына Николая в Виленской Православной Духовной Семинарии и дочери Марии в Брестской гимназии, осмеливаюсь всепокорнейше просить Ваше Преосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца о назначении моего сына Николая Михаловского - воспитанника 8 класса Виленской Православной Духовной Семинарии на должность второго псаломщика вверенной мне Черевачицкой церкви, Кобринского уезда, с правом продолжения учёбы в Семинарии.

Покорнейший проситель Протоиерей Иоанн Михаловский

1923 год, 17 сентября
Село Черевачицы15

Владыка пошёл навстречу: Николай Михаловский был назначен на должность второго псаломщика Черевачицкой церкви. Окончил он Виленскую духовную семинарию в 1926 году, оставаясь псаломщиком Черевачицкой церкви.

17 февраля 1928 года священник Василий Котович в Стрельнянской церкви обвенчал Николая Михаловского с дочкой священника Рогачской церкви Брестского уезда Ксенией Ивановной Маркевич (1901-1975). Свидетелями со стороны жениха были Николай Васильевич Котович и Зиновий Никанорович Котович, а со стороны невесты - её братья: учитель села Ступичево Брестского уезда Павел Иванович Маркевич и учитель села Стрельна Александр Иванович Маркевич. Свадьба на широкую ногу гулялась в имении Чабаевка. Родители жениха привезли для свадебного стола много продуктов: 4 жирных барана, 6 откормленных гусей, много бутылок водки, ликера и шампанского, 5 огромных тортов, 12 кг шоколадных конфет, два больших коша апельсин и др.

Отметим, что после свадьбы в семье Николая Михаловского постоянно жили незамужние сёстры его жены: Лариса и Елена, что говорит о большой доброте священника.

20 июня 1928 года Архиепископ Полесский и Пинский Александр рукоположил Николая Михаловского во священника Рогознянской Крестовоздвиженской церкви Кобринского уезда, где он заменил умершего дядю Павла Павловича Михаловского. Там отец Николай показал себя с лучшей стороны. Церковное начальство положительно его характеризовало: "Поведения отличного, благодаря его трудам церковь покрашена, снабжена утварью и приведена в надлежащий порядок. Проповедует и поучает прихожан очень усердно". Однако кобринский староста дал ему (16 апреля 1928 года) следующую характеристику:

Пастырская деятельность
хорошая
Общественная деятельность
никакой
Политическая деятельность
никакой
Моральность
хорошая
Интеллигентность
средняя
Отношение к прихожанам
--
Отношение к государственным властям
лояльное
Степень доверия
заслуживает 16

Позднее кобринский староста отмечал, что хотя Николай Михаловский "всей душой предан православной религии, однако в светских вещах ориентируется слабо, в быту беспомощный"17. Такая религиозная отрешённость священника приводила к тому, что на его уроках Закона Божиего в Рогознянской повшехной школе была слабая дисциплина.

Николай Михаловский имел хороший голос, как и его мать, унаследовшая голос от своего деда - священника Серно-Соловьёвича, в гербе рода которого были быстроногая серна и поющий соловей. Его сестра вспоминала, что их семья часто по вечерам пела песни, а её мать аккомпанировала на пианино. Николай Михаловский организовывал при церкви, где служил, хороший хор.

В жизни отца Николая были и счастливые события. 3 сентября 1936 года у супругов Михаловских родился долгожданный ребёнок - дочь Галина.

В 1937 году Николай Михаловский непродолжительное время священствовал в Крупчицах, где опекал престарелого двоюродного деда Никанора Котовича, по просьбе последнего. После смерти отца Никанора в 1938 году Николай Михаловский был переведён на короткое время в Черевачицы, а 6 июля 1938 года - в Рогозно:

22.Х.1938 г.
Тайно
Правлению Полесского воеводства
в Брест н / Бугом

В церковь православного прихода в селе Рогозно, гмины Озяты был назначен православный священник Николай Михаловский. Предшественник св. Михаловского священник Даниил Кунцевич не оставил должность настоятеля этого прихода.

28 августа 1938 г., не допущенный св. Даниилом Кунцевичем к богослужению, св. Николай Михаловский перед церковью задержался в обществе нескольких прихожан и с газетой "Слово" в руке начал призывать прихожан, чтобы молились и соблюдали посты, чтобы властями не запечатывались и не разрушались церкви, как то имело место на Волыни.

Сказал при том, что его кузен, активно боровшийся против разрушения церквей, был отправлен в Берёзу-Картузскую.

Уездный староста Станислав Коссовский18

Действительно, в брестском архиве хранится личное дело19 Антона Павловича Михаловского (1912-?) - узника печально известного Берёза-Картузского концентрационного лагеря. Однако этот заключённый был раньше охранником лагеря и сидел за серьёзное нарушение воинской дисциплины - самовольную отлучку из части. Являлся ли он родственником священника Николая Михаловского, ещё предстоит выяснить? Возможно, что это - внебрачный сын о. Павла Павловича Михаловского?

Священник Вадим Литвинюк, основываясь на воспоминаниях дочки отца Николая, пишет: "Во время Великой Отечественной Войны Рогознянский храм немцы переоборудовали под солдатскую казарму. Отец Николай, сильно переживал за храм и церковные святыни, которые осквернялись немцами, вывез колокола, ценные иконы и книги из храма и передал настоятелю Свято-Покровского храма города Жабинка. Видя зло, причиняемое немцами нашему Отечеству, Церкви, людям, отец Николай стал помогать партизанам продуктами, медикаментами, перевязочными материалами и другой посильной помощью. Свидетелем этих событий и помощницей отцу являлась дочь Галина, часто сопровождавшая его. Из сообщения настоятеля Свято-Николаевской церкви села Озяты Жабинковского района протоиерея Иоанна Петручука Государственному музею истории Великой Отечественной Войны, известно, что отец Николай также заявил протест высшим немецким властям в городе Бресте о том, что в Рогознянском храме некоторых жителей деревни немцы подвешивали на оконных железных решётках и издевались над ними, въезжали в храм на лошадях. За этот протест, а также по доносу солтуса за связь с партизанами вскоре священник был схвачен. На церковном погосте отца Николая заставили выкопать себе могилу, затем подвесили на решётке церкви и избивали, после чего чуть живого поставили на край могилы и расстреляли. Это было 27 сентября 1943 года. На следующий день немцы ворвались в дом Михаловских, вывели во двор матушку Ксению с дочкой Галиной, а в дом бросили гранату и сожгли, уничтожая заодно всё в огороде. Через некоторое время дядя [родной отец. - Авт.] отца Николая протоиерей Иоанн Михаловский просил высшую немецкую власть в Бресте с почестями похоронить отца Николая. Немецкая власть дала на погребение 20 минут. Выкопать тело согласилось только трое мужчин из деревни Бусни Жабинковского района, что в 2-х км от Рогозно, которым (как свидетельствует дочь Галина), по-видимому, отец Николай давал справки о непринадлежности коммунистам. (...) В 1958 году останки священника Николая Михаловского были перезахоронены в селе Черевачицы Кобринского района возле церкви".20

Мать священника Варвара Михаловская в своих воспоминаниях писала, что её сын был арестован за связь с партизанами из соседнего Старого Села и за освобождение от расстрела 19 восточников, то есть жителей Восточной Белоруссии, которые приехали в 1939-1941 годы в Западную для её советизации. Немецкий начальник Вах, по просьбе людей, дважды отпускал отца Николая, не находя его вины. Однако священника арестовали в третий раз. Его сестра Мария Серветник вспоминала: "5 часов 20 минут терзали его. Разбили голову, рассекли лицо, перебили ноги, сам генерал Шрат истязал его. (...) Мучил в алтаре церкви сам начальник Шрат выкрутил одну, после другую руку, рвал волосы, избивал жестоко, зверски терзал и допрашивал". Обливаясь кровью, Николай Михаловский читал у престола себе обходную молитву.

Белорусский историк церкви Иван Косяк так описал обстоятельства смерти рогознянского священника: "Немцы хотели в церкви разместиться на ночлег, а в алтаре сделать канцелярию с женским персоналом. Настоятель запротестовал против такого святотатства и не пустил женщин в алтарь. Разъярённые фашисты накинулись на него, вырвали ему бороду, издевались над ним и после этого застрелили".21

Есть также сведения, что Николая Михаловского убили венгерские солдаты. Так, 25 декабря 1946 года управляющий делами Брестской епархии, протоиерей Михаил Тарима писал советским властям: "а) Приход Рогозно существовал несколько столетий и отличался своей приверженностью к церкви, б) воспоминание о бывшем приходском храме, сожженном в 1943 году немецкими фашистами, и о зверски убитом в этом храме "мадьярами" настоятеля этого прихода, священника Николая Михайловского, морально побуждает их восстановить и сохранить эту память".22

После смерти мужа Ксения Ивановна Михаловская вместе с дочкой Галей спасалась в Чабаевке, имении Котовичей. О дальнейшей судьбе Галины священник Вадим Литвинюк пишет: "В настоящее время Галина Николаевна по мужу Криворучко жива и проживает в городе Жабинка. Она является выпускницей Брестского педагогического института, нынешнего Брестского государственного университета имени А.С. Пушкина, и всю свою жизнь трудилась учительницей начальных классов в школах № 1 и № 3 города Жабинка. Все её ученики с уважением и благодарностью относятся к своей первой наставнице"23. Галина Михаловская вышла замуж за Михаила Антоновича Криворучко (1929-2008), который работал электриком на железной дороге. Их сын, названный в честь деда, Николай Михайлович Криворучко (1958) работает также электриком в Жабинковском филиале Брестских электрических сетей. К сожалению, Галина Николаевна Криворучко умерла 20 января 2012 года.

В советское время подвиг священника Николая Михаловского, по естественным причинам, замалчивался. В последнее время наметился некоторый прогресс: в печати стали появляться статьи об отце Николае, возникла инициативная группа, целью которой является появления в городе Жабинка улицы имени Николая Михаловского.

Недавно на стене Рогознянского храма появилась мемориальная доска, посвящённая священнику-герою.

Примечания

  1. Черепица В. ...Не потерять связующую нить. - Гродно, 2003. - С. 110.
  2. Вячеслав Васильевич Богданович (1878-1940?) - духовный писатель, публицист и богослов, сенатор Речи Посполитой.
  3. Записки священника Евстафия. - Мн., 2005. (книга помещена на сайте: http://www.pravoslavie.ru/sm/30044.htm).
  4. Евфимий Михайлович Хорошкевич (1864-1934) - до революции учитель 2-й Виленской мужской гимназии, председатель Виленского губернского отдела Союза русского народа.
  5. Максим Иванович Горецкий (1893-1938) - выдающийся белорусский писатель и литературовед.
  6. Юзеф Вежинский (1871-1941) - историк караимов, мемуарист.
  7. Аполлон Иосифович Сморжевский (1876-1962) - экономист, митрофорный протоиерей, благочинный приходов Русского Экзархата в Италии (1950-1962).
  8. Иосиф Евстафьевич Дзичковский (1892-1966) - митрофорный протоиерей в Вильне.
  9. В будущем архиепископ Пинский и Брестский Даниил (1880-1965).
  10. Записки священника Евстафия . - Мн., 2005. (книга помещена на сайте: http://www.pravoslavie.ru/sm/30044.htm).
  11. Записки священника Евстафия. - Мн., 2005. (книга помещена на сайте http://www.pravoslavie.ru/sm/30044.htm).
  12. Владимир Константинович Кирик (1900-1975) - в будущем протоиерей в Кинешме.
  13. Феодосий (в миру Николай Иванович Феодосиев, 1864-1942) - архиепископ Виленский и Лидский с мая 1923 г.
  14. Горный А. Белорусское национальное движение в православных учебных заведениях Польши в 1920-х годах // Studia Białorutenistyczne. - 2016. - № 10. - S. 42-43.
  15. ГАБО. - Ф. 2059. - Оп. 5. - Д. 236. - Л. 3.
  16. ГАБО. - Ф. 1. - Оп. 11. - Д. 1371. - Л. 3.
  17. Там же. - Л. 19.
  18. Там же. - Л. 13.
  19. ГАБО. - Ф. 98. - Оп. 1. - Д. 1533а.
  20. Литвинюк В. Служитель Богу и Отечеству // Духовный Вестник. - 2010. - № 7.
  21. Цит. по: Силова С. Крестный путь. - Мн., 2005. - С. 49.
  22. ГАБО. - Ф. 1482. - Оп. 1. - Д. 7. - Л. 101.
  23. Литвинюк В. Указ. соч.