В поисках прародины пинчуков и начал Великого Княжества Литовского

I. Piana - Pienne - Pina - Пина

История любого селения, большого или малого, начинается, как правило, с истории его названия. Ибо за названием часто скрываются события, проливающие свет на целые исторические эпохи, на историю народов и государств. У каждого названия есть мотивация. Она может быть прозрачной и понятной, но часто бывает так, что в силу особенностей человеческой памяти логика названия утеряна. Таковы результаты фактора времени. Это с одной стороны, а с другой, не менее важной, является отсутствие у того или другого народа зафиксированных в той или иной форме, исторических событий, топонимических названий, имен людей. И тогда рождаются мифы. Даже римляне, историографии которых может позавидовать каждый европеец, и те не обошлись без мифологизации истории, связанной с возникновением их столицы. Причем, на первый взгляд, это миф чистейшей воды. Ибо легче представить, как волчица съест грудных младенцев, чем вскормит их своим молоком. Так что мотивация, дать селению на Тибре имя одного из вскормленных волчицей близнецов, очень сомнительна.

В этом отношении повезло Парижу. Миф здесь не понадобился, потому что селение Париж возникло на том месте, где жило галльское племя паризии. Очень прозрачная и логичная мотивация.

Но обратимся к нашей истории. Начнем с "матери городов русских" Киева. Как и две вышеупомянутые столицы, Киев также расположен на реке. И даже известно происхождение названия реки Днепр. Происхождение названия скифское. Будем благодарны за это Геродоту, который жил и писал свою историю и географию во времена, когда ещё Дарий воевал со скифами. А вот о Киеве у Геродота мы ничего не находим, поэтому история его возникновения и названия, как и Рима, скорее всего мифологизирована. Много общего. Есть и братья. Только их не двое, а трое - Кий, Щек и Хорив. И они, в отличие от Ромула и Рема, уже взрослые. А дальше идёт строительство города на Днепре, как и на Тибре. А вот участие волчицы в этом процессе исключено, и это придает истории возникновения и названия Киева больше правдоподобия, чем в случае с Римом.

Начав с Рима, Парижа и Киева, я перехожу к селению с более скромным статусом. Возможно, в Риме и Париже о нём знают не очень многие из коренных римлян и парижан, но в Киеве о нём хорошо знают уж точно. Потому что это селение - это бывшая столица одного из четырех княжеств, которые были основой Киевской Руси. Я имею ввиду Киевское, Черниговское, Пинско-Туровское и Волынское княжества. Ушла в прошлое эпоха Киевской Руси и её уделов. Но нам повезло. Не канула в небытие её история, а вместе с ней и свидетельства прошлого Киевской Руси. Киев вернул себе статус столицы - уже независимой Украины. Чернигов и Луцк - её областные центры.

А город Пинск - один из районных центров Беларуси. Но историческая память об его статусе в прошлом живёт до наших дней, и отречься от неё пинчуки не согласились. Теперь у Пинска, хотя и не официальный, но общепринятый статус столицы Полесья. А по богатству исторического наследия - это второй город в Беларуси после Гродно. У этих городов есть своё лицо и душа. В Гродно я одно время жил, но по рождению я - пинчук. Я помню Фару Витовта в Гродно и костел Святого Станислава в Пинске до того, как их взорвали "освободители". В то время на уроках истории меня очень огорчало, что она, т. е. история, была и есть где-то в других краях, а ни мы, ни наши места не присутствуют в ней. И я не понимал, что в это же время наша история уничтожается на наших же глазах, а нам навязывается комплекс "тутэйшых". То есть людей без истории, без культуры, без языка. Я уже не говорю о государственности. Какая государственность может быть у туземцев?!

По прямой от хутора, где я родился, до Пины два с половиной километра. Но в своё время до Пины от нашего хутора можно было доплыть лодкой-плоскодонкой, потому что меньше, чем в ста метрах от нашего двора протекала Жорнувка. Когда она разливалась, то вода доходила до нашего гумна. Лодки у нас не было. Но она была у старого Вырака. Его полухутор был за полкилометра вниз по Жорнувке, на самом ее берегу, а "човын" был привязан к ольхе. Старый Вырак был, кстати, двоюродным братом моей прабабушки по матери.

Жорнувка за менее чем километр от села впадала в Стругу, очень даже приличную во всех отношениях речку, и вода в ней была чистая-чистая, и рыбы было полно. А Струга за два с половиной километра от села впадала в Пину. Так что "човнэм" можно было доплыть не только до Пинска или Киева, но и до Чёрного моря. Но в школе нам рассказывали, что хождения за моря совершал какой-то тверчанин Афанасий Никитин.

Пина от нас недалеко. Но Струга под боком. Пину обычно мы называли только рекой, а вот Стругу всегда только Стругой. А берёт начало наша Струга у деревни, которая называется Застружжэ. Нам бы хотелось называть нашу Стругу рекой, но до такой реки как Пина она не дотягивала. В обиходе Стругу можно было бы называть речкой, но тогда статус её был бы понижен. А Стругу мы очень любили. И название было красивое. Название мы связывали с характером водного потока. Он был довольно быстрым, дно Струги было преимущественно песчаным, вода - прозрачной, и водный поток вызывал ассоциацию с действием - строгать. То есть вода "стружэ" дно, пробивая себе русло. Отсюда струга.

Но вот в одночасье мы узнаем, что наша Струга - это никакая не Струга, а Филипповка. Откуда и что? Где мотивация? Названы, правда, Стругами речки и в других местах, но это не причина, чтобы нашу Стругу назвать Филипповкой. Кстати, если уж на то пошло, то по-нашему новое название должно бы звучать Пылыпувка или Пылыпiвка, потому что у нас не говорят Филипп, а Пылып. В то время я ещё ходил в школу, поэтому соображений у меня по поводу переименования Струги в Филипповку не было, и я обратился с вопросом к отцу. Отец долго думал, а потом сказал: "Скоршэ за всэ, що якыйсь прыдурок Пылып втопывся у Струзи, а другый прыдурок у шапцi як у Сталина (читай советский начальник), назвав його йменням нашу Стругу".

У нас, кстати, никогда не возникало вопросов и в отношении названия Пины, нашей. Пина - это же ясно. Это то, что по-белорусски и по-русски - пена. То есть - это характер состояния водного потока. Когда водный поток быстрый, то вода пенится. Мне могут возразить, что течение Пины не быстрое. Это правда. Но здесь главное, что название связано непосредственно с водой. У нас она не пенится, а вот, скажем, в другом месте, где река также называется Пиной, течение у неё побыстрее и пена (по-нашему пiна) на её поверхности образуется.

В последних краеведческих изданиях по нашему региону вопрос о происхождении названия реки Пина не поднимался. Впервые же с попыткой объяснить название Пины я столкнулся ещё в прошлом веке. Мотивация названия реки была абсурдной с точки зрения пинчуков. Причём как тех, что абсолютно не имеют представления о таких высоких материях, как латынь, так и тех, кто об этом кое-какое представление имеет. Дело в том, что автор публикации в краеведческом издании связывал гидроним Пина с латинским названием сосна (по-нашему хвоина) - pinus. Интересно было бы спросить у автора, где он узрел в пойме Пины сосны, это, во-первых, и где он услышал, чтобы пинчуки хвоину (сосну) называли, скажем, пиниями. "Эк куда хватил", - сказал бы в нашем случае Николай Васильевич Гоголь. По-нашему, такая мотивация из того же разряда, что и объяснение происхождения теперешних русских от античных этрусков. Хотя у нас, собственно, аргументов больше, чем у русских. Мы вообще можем связывать название Пины не только с латинским pinus, но и вообще со всем Аппенинским полуостровом, потому что в названии полуострова так же присутствует почти аналогичный с pin-us (сосна) корень "pen", который так же характеризует состояние, но уже не воды, а суши и обозначает возвышенность. Кстати, корень "pen" очень часто употребляется в медицинской терминологии при названии одного человеческого органа. Причем мотивация названия абсолютно соответствует определенному состоянию этого органа. А сам корень "pen" кельтского происхождения.

Конечно, лестно было бы иметь в своей истории античный период, но, к сожалению, по Геродоту это не получается. Я имею в виду обозримый и письменно зафиксированный период нашей цивилизации. Этруски - это современники Геродота, и у него они, кстати, называются не этрусками, а тирсенами. Упоминает он, кстати, и предположительных предков теперешних русских. Но, к сожалению, это не этруски, а андрофаги. Они были обитателями Эйкумены. А это как раз то, что тогда находилось за чертой цивилизованнного мира.

Но вернёмся на берега Пины. Автор изысканий в области этимологии названия реки или по не знанию, или умышленно не сообщил читателям, что существует не одна река с названием Пина. Более того по берегам той другой Пины жили в своё время, как и ныне по берегам нашей Пины - тоже пинчуки, но они назывались несколько иначе, хотя и очень похоже. И этими пинчуками было полабское славянское племя чрезпиняне. То есть пиняне, которые живут через Пину или за Пиной. А по соседству с ними, примерно на таком же расстоянии, как между нашими Пиной и Ясельдой, по реке Укре жили укране. А дальше мы видим их соседей волынян, полян, деревлян. В общем, полный набор племён, которые фигурируют как основа Киевской Руси. Представьте себе, что и размещены эти племена в Полабье почти идентично с тем, как они размещены на землях Киевской Руси. Чрезпиняне - севернее, а волыняне, деревляне и поляне - южнее. К нашей чести надо сказать, что в немецких хрониках как раз племя чрезпинян входит в число самых воинственных. Я не буду вдаваться в подробности описания и мест обитания (см. карту) полабских славян, потому что для людей компетентных - это не открытие. А то, что хочу сказать в этой связи, - это попытка обратить внимание на очень существенный факт нашей истории, который подтверждает современную концепцию нашего этногенеза, истории и государственности. В отношении этих аспектов есть много спекуляций со стороны наших соседей. И спекуляции эти чаще заканчиваются для нас драматически, если не сказать больше.

У нашей истории имеется очень серьёзная проблема. Мы не имеем своей собственной историографии за дохристианский период. Её в том числе не имеют и наши соседи как с запада, так особенно и с востока. Вся причина в том, что славяне выпали из римского цивилизационного процесса и графической письменности не имели. Скажем, письменность у полабских славян, наших предков, была узелковой. Поэтому историческую информацию о себе в дохристианский период мы черпаем в основном из иностранных хроник: германских, арабских, византийских, а также скандинавских саг. Наш первый собственный исторический документ - это "Повесть временных лет". Но документ этот не достоверен, он писался спустя почти триста лет после описываемых событий, поэтому ни о какой хронологии речи там идти не может. А летопись без хронологии - это, скорее миф. Более точные сведения мы черпаем всё-таки из иностранных источников за соответствующий период. В нашем случае большую роль играет археология, а также топонимы, гидронимы и патронимы.

Итак, мы начали с гидронима Пина, поэтому вернёмся опять к нему, к топонимике и географии. Теория балтского субстрата при формировании белорусов, как этноса, теперь уже аксиома. Но есть большая проблема в том, откуда шла в ареал балтов миграция славян. Официальная историография придерживается южного направления. Да, конечно, если иметь в виду вообще движение индоевропейцев и региональные подвижки соседствующих этносов. Но балты тоже индоевропейцы. А, значит, это ранняя миграция. Но нас интересует миграция поздняя, когда славяне как этнос уже, можно сказать, сформировались, но таких народов, как белорусы (Литва) и украинцы (Русь), ещё нет. А есть поляки. Это в то время и есть восточные славяне. И есть ещё Полабъе. Это не поляки, но тоже славяне - западные по отношению к полякам. Существование же южных славян, скажем, в III-V веках нашей эры сомнительно. Разве что в пределах Полабъя сорбы могут быть южным племенем славян по отношению к ранам и хижанам.

Раны и их соседи Велеты.

Но конкретно для меня, пинянина (я тяготею к исторической форме), интересно среднее Полабъе. Поэтому читателю предлагается карта той эпохи, когда этот регион был заселён западными славянами. На этой карте фигурируют основные племена. Число же их гораздо больше. И что мы видим на этой карте ещё? А видим мы здесь… Пину (Piana), видим обитателей на её северном берегу - пинян (Czrezpienianie), видим Dymin, видим Naklo, видим приток Pian(ы) Trebel и озеро Komorowskie. А южнее течёт река Wkra, и на её берегах живут wkranie - укры. Это зафиксировано на более подробных картах, которыми я располагаю.

А теперь посмотрите на современную карту Германии (федеральная земля Мекленбург) в её северной части. И что мы там видим в наше время? А видим мы там опять Peene (Piana, Пину), Demmin (Дымин-Дывин), видим водную систему Nebel, в которую входит озеро Коморовское, видим Anklam (Naklo), видим приток Peene Trebel и видим город Tietierov (Тетеров).

Начнём с города Тетерова. Его мы не видим на первой карте. Но надо знать, что это бывшая столица чрезпинян. Зато на Украине есть река с одноименным названием. Это правобережный приток Припяти.

Берем следующий город Demmin (Dymin). Он обозначен на обоих картах. У меня есть основания полагать, что такой топоним есть и на нашем Полесье. Это городской посёлок Дывин в Кобринском районе сравнительно недалеко от истоков нашей Пины. И пусть никого не смущает, что по звучанию и значению он не совсем совпадает с Dymin(ом) полабским. Представьте также, что теперешнее официальное написание и звучание Дывина полесского не совпадает и с его звучанием аутентичным. Дывинцы говорят Дывы́н, йду до Дывына́. Мне, конечно, возразят, что Дывин и Dymin - это не одно и то же. Но это ещё не аргумент, если в первоначальном звучании слово не было зафиксировано письменно. Тем более, что слова претерпевают разные, в том числе не логичные трансформации. Примеров таких не счесть. Я полагаю, что наш Дывы́н - это всё-таки тоже Dymin, потому что логичнее представить ситуацию, когда для человека важнее конкретное слово дым, чем абстрактно-восторженное понятие диво. Не до дива было в ту эпоху нашим предкам-переселенцам на новые земли. Кроме того надо иметь в виду, что слово дым ещё обозначает и понятие "дом".

Дальше спускаемся вниз по полабской Pian(e) и видим город Anklam (Naklo). На нашей Пине нет такого города, но у нас есть топоним Накла. Это не на самой Пине, но не так уж и далеко от неё. Наклoй называлась небольшая пригородная деревня Янова (Иванова), которая теперь уже вошла в черту северо-западной части города.

А теперь перейдём к гидронимам в бассейне современной и исторической Pian(ы) и нашей Пины. И что мы видим? Мы видим на карте поймы полабской Pian(ы) водную систему Nebel и озеро Komorowskie. Непосредственно в бассейне нашей Пины нет такой водной системы, но зато на берегу недалёкой Припяти мы видим село Невель (по-нашему Нывэ́ль), а, на украинской стороне как раз напротив Нывле́, недалеко от Припяти, мы видим озеро Нобель.

На современной карте нашего региона нет озера Komorowskie. Но между Припятью и Пиной недалеко от Нывле́ имеется урочище Комора. Это наш когдашний традиционный сенокос. Можно предположить, что в своё время на этом месте существовало озеро Коморовскэ.

Далее. На карте у полабской Pian(ы) мы видим приток Trebel (Trzebiel). У нашей Пины нет такого притока. Но зато в десяти километрах от Пинска вниз по Припяти есть деревня Теребень.

На полабском Trebiel(e) стоит город Trzebiéż (Тжэбеж). А в Столинском районе на Горыни мы имеем аж два села - Верхний и Нижний Теребежов. Отметим, что Нижний Теребежов - это пограничный переход на Украину.

Имеется группа имён существительных, которые часто используются в топонимических названиях. Это, прежде всего, имена существительные, связанные с окружающим нас миром - растительным и животным. Многие из таких топонимов чётко указывают на наш этногенез и принадлежность к той или иной цивилизации.

В этой связи для нас очень показательны такие топонимы, как Брест, Туров, Каменец, Дубои (не Дубой, а с "и" полным по-нашему: Дубои, но иду до Дубой).

Дубои - это село с большой историей. Оно стоит на старом тракте Пинск - Брест. Сразу же за Дубоями начинается Ивановский район. В настоящее время Дубои известны своим парком в стиле барокко. Но в своё время это был целый парково-усадебный комплекс с оригинальной водной системой, которую создали пинские иезуиты, владевшие тогда имением. Здесь провёл свое детство и юность, знаменитый польский историк и поэт Адам Нарушевич (1733-1796), кстати иезуит. В честь открытия Днепро-Бугского (Королевского) канала в Дубойском имении гостил несколько дней последний король Жечи Посполитой Станислав Август (друг Нарушевича). Значительна его роль в строительстве Королевского канала.

Из Дубой в 1657 году в свой последний крестный путь в сторону Янова отправился монах-миссионер Анджэй Боболя - апостол Полесья. А между следующим селом Дюхновичами (теперь Юхновичи) и соседней Бродницей на броде через нашу Стругу Боболя был схвачен разъездом Пинско-Туровского казачьего полка (по́лку)¹. Разъезд под командованием сотника Попенко направлялся тоже в Яново собирать подать. Но это уже другая история, требующая отдельного рассказа. Я только хочу обратить внимание читателя на то, что Юхновичи - это моя родная деревня, а с Дубой, что в 4 км от Юхнович, родом моя бабушка по отцу. На примере изменений в названиях этих двух деревень можно предположить, что и теперешний Дывы́н мог быть Дымыном.

Но вернёмся к топонимике как терминологии. Речку Стругу, которая протекает между Юхновичами и Бродницей, назвали Филипповкой. Деревню, которая расположена выше по Струге, на расстоянии около двух километров от Бродницы, (когда-то называлась Русичами) назвали Рыловичами.

Мою родную деревню Дюхновичи (а так она фигурирует на старинных картах) назвали Юхновичами.

А Дубои, хоть и не очень сильно, но всё-таки исказили и называют официально Дубой. А ведь принципиально важно, чтобы топоним звучал и был зафиксирован именно в том варианте, на котором он звучит в данной местности. В противном случае он информативно теряет как в отношении этнолингвистики, так и истории. Есть основания полагать, что те же Дубои в 1636 году назывались Дубеши. Но запись в документах в таком варианте не свойственна особенностям местного говора. По-местному это звучало бы скорее как Дубошын. Дубои представляют интерес не только как культурно-исторический центр нашего региона, но и как топоним сам по себе. Поскольку он встраивается в интересный топонимический ряд: Дубровно, Дубровица, Дубровник, Дублин, Дэмбин, который чётко указывает на нашу европейскую цивилизационную принадлежность.

В этой связи особое место занимает Брест. Опять выстраиваем топонимический ряд: Брест, Берестовица, Берестечко (укр.), Брешия (итал.), Брашов (рум.), Брест (фран.), Бристоль (англ.), Брест-Мазовецкий (пол.)... В этом ряду я пропустил ещё один топоним с названием Брест. Это название местной общины в округе Тетеров федеральной земли Мекленбург теперешней Германии. Не слишком ли много совпадений с названиями топонимов и гидронимов, чтобы не прийти к определённому выводу - о не случайной исторической связи Полабья с Пинско-Брестским Полесьем.

Возникает закономерный вопрос: почему настолько очевидные факты не привлекают внимания наших учёных? И почему, скажем, многие учёные и специалисты по топонимике, например, А. Ф. Рогалёв, ищут, в первую очередь, связь в названии белорусского города Воложин с Вологдой и Волгой и обходят вниманием тот факт, что в полабской Пинщине существовал город Вологощ (Вологость). Теперь этот город называется Wolgast. Ну, а что касается Вологды и Волги - так это самый восточный ареал расселения кривичей. Так что ряд Воложин-Вологда-Волга скорее всего не угро-финского, как это пытается доказать А. Ф. Рогалёв в своей книге "Назвы Бацькаўшчыны", а чисто славянского происхождения.

Таким образом, исходя из всего выше изложенного, у меня есть все основания утверждать, что прародина обитателей юго-западной части Полесья - это Полабъе, а более конкретно - земли славянского племени чрезпинян в бассейне полабской Pian(ы) (Пины). Не все географические названия перенесли чрезпиняне на свою новую родину. Но большинство из них, и что важно, самые главные они перенесли и закрепили на новой земле, такой похожей на их прежнюю родину. И если они принесли названия той, прежней Родины на новую землю, то это значит, что они ту прежнюю Родину очень любили. Но с Родины просто так не уходят.

Самое слабое место в истории славян - это хотя бы более-менее точное время зарождения их как этноса. Они возникли как-то вдруг и, к сожалению, о самих себе мы узнаём больше из исторических хроник наших соседей. Разумеется, что рождение этноса - это процесс очень длительный и сложный. Скажем, процесс ославянивания мордвы тянется со времён Юрия Долгорукого до наших дней. Это отрезок времени в тысячу лет. А мы всё ещё не понимаем, о чём поют "бурановские бабушки" на европейском музыкальном конкурсе в качестве представителей "славянского государства" России.

Непосредственными соседями на Западе наших предков, я имею в виду полабских славян, были германцы. Какие у германцев и славян, как у соседей, были взаимоотношения, пока они находились на одинаковом общественно-социальном уровне развития, можно только предполагать. Вполне возможно, что они даже считали себя роднёй, поскольку как те, так и другие - это индоевропейцы. Такой уровень взаимоотношений можно проследить и по языку, и по бытовой культуре, и по менталитету, и даже внешности. В том числе и по уровню состояния культуры на то время: как у тех, так и других не было графической письменности. У полабских славян, как уже отмечалось выше, письменность была узелковой. Скорее всего, что то же самое было и у германцев до тех пор, пока Рим в результате очень тяжёлых войн не покорил германцев. Себе на беду. Потому что это стало началом конца Римской империи. Это эпоха императора Августа и его полководца Германика. Начало нашей эры. Не трудно предположить: в какой последовательности овладевали плодами римской цивилизации германцы. Сначала они овладели тактикой римского военного искусства. Стратегия у них сформировалась по ходу разрушения Римской империи. Одновременно германцы овладели и другими достижениями римской цивилизации. И самое главное - графическим письмом. Отныне больше всего информации о пинянах (пинчуках) мы будем черпать из германских письменных источников.

В процессе завоевания германских земель Рим выдохся, и сил у него для продвижения на восток не хватило. Он остановился на рубеже, который стал восточной границей Римской империи, но одновременно и будущей границей, которая разделит германцев и славян. Вполне возможно, что именно с этого момента ускорится процесс формирования славянского этноса в Полабье. Можно предположить, что в этом процессе немаловажную роль сыграла кельтская составляющая как у германцев, так и славян, потому что после включения германских племён в состав Римской империи судьба кельтского субстрата для германцев и славян стала разной. Это можно проследить на результатах латинизации кельтов в пределах Римской империи и кельтского субстрата вне её границ. Здесь чётко просматривается явление системного характера: ареал славянского расселения начинается именно от северной границы Римской империи и повторяет её конфигурацию при движении с запада на восток и с севера на юг.

Недостаток или отсутствие письменных источников по истории славян восполняется в какой-то мере археологическими данными. Эти данные дают возможность установить различные аспекты той или иной археологической культуры. Мы не будем рассматривать все культуры и субкультуры на территории славянского ареала, а возьмём три основные: Тщинецкую, Вельбарскую и Пражскую. Я их расположил в хронологическом порядке по возрастающей. Думаю, что уже, по их названиям, складывается картина о местах их зарождения и распространения. Все они зародились на западе, а не на юге. Тщинецкая - на территории Польши, Вельбарская там же (это движение готов) и Пражская - по Днепр включительно с территориями теперешней Беларуси и Украины. У этих культур находят и предметы южного происхождения, но это не более чем результат торговых связей, как, скажем, фибулы. А фибула - это вам не тип жилища или способ захоронения. Конечно, не просто идентифицировать археологическую культуру с каким-то определённым этносом, но что касается поздних миграционных потоков, то явно просматривается направление - с запада на восток, а не с юга на север.

Активизация движения германцев на восток начинается после того, как пала Западная Римская империя. Это пятый век нашей эры. По мере нарастания германской агрессии рос и уровень миграции западных славян. Миграция шла в двух направлениях - на восток и на юг вдоль северной и восточной границ Римской империи. Славяне Полабъя сражались упорно и мужественно. На первых порах борьба с западным соседом шла с переменным успехом. Эта борьба длилась триста лет. По аналогии с античной Троей, которая десять лет выдерживала осаду ахейцев, польская писательница-историк Мария Коссак назвала славянское Полабъе эпохи борьбы с германцами "Северной Троей". С той разницей, что борьба эта длилась не десять лет, а целых три столетия. Особенно упорное сопротивление оказывали славяне среднего и северного Полабъя. Но в составе Римской империи бывшие варвары-германцы достигли уровня развития, когда такой институт, как государство стал формой общественно-социальной организации. А уровнем организации славян было ещё племя, в лучшем случае союз племён. Они оказались в такой же ситуации, в какой в своё время были германцы, когда их завоевал Рим.

Движение полабских славян на юг началось, по-видимому, раньше, чем на восток. И начало это происходило не обязательно в результате германской агрессии. Скорее всего, сорбы и лужичане двинулись на юг вместе с германцами, когда те стали разрушать свою бывшую метрополию. Славяне помогали германцам, и по мере того как империя съёживалась, заселяли её северо-восточные провинции. Ситуация в Полабъе обострилась позже, а именно с начала 962 года, когда на европейских землях бывшей Римской империи возникла Священная Римская империя. Отныне наступление на своих восточных соседей стало вестись германцами под хоругвями христианизации.

Исход полабских славян на восток носил не разовый характер, а происходил по мере завоевания германцами их земель. Уходили не все. Часть погибала в сражениях, часть оставалась. Уходили те, кто не хотел покориться врагу. Благо уходить было куда. Судя по всему, уходили племенными союзами, если иметь в виду их размещение в Полабъе, а затем на новых землях. Полабские пиняне уходили вместе со своими соседями украми, полянами, волынянами и дереванами. Как раз они и входили в одно межплеменное объединение.

Валы Аркона.

Последними защитниками "Северной Трои" были раны. Их земля была самой северной частью славянского Полабъя. Последний оплот "Северной Трои", столица полабских славян город Аркона, пал 12 июня 1168 года. Погибли непосредственные защитники Арконы. А те, кто уходил на восток, уходили уже с осознанием того, что противостоять такому противнику, как германцы, можно, только имея подобный уровень организованности и умения вести сражения.

Официальная историография, по причине отсутствия собственных письменных источников по истории славян более раннего периода, чем это отражено в "Повести временных лет", прибегает к различного рода спекуляциям в трактовке не только отдельных исторических событий, но и истории в целом.

До сих пор для нас является загадкой феномен возникновения Великого Княжества Литовского (ВКЛ). Не меньшим феноменом является и то, почему в разных местах, разделенных расстоянием в 700 км, текут две реки с одинаковым названием. Кроме того в этом же регионе ряд других гидронимов и топонимов звучат абсолютно одинаково. И, самое главное, по берегам одной из этих рек в Полабъе когда-то жило славянское племя чрезпинян, а по берегам другой реки, но в Полесье, живёт народ почти с таким же названием как когда-то в Полабье, но уже в наше время.

Возникает резонный вопрос - почему историки не замечают очевидную историческую связь между Полабьем и Полесьем? При этом речь идет не только о представителях школы печально известного Лаврентия Абецедарского, но и о историках, которые стоят на позициях современной, прогрессивной концепции истории белорусского народа и государства. Камнем преткновения в споре двух исторических концепций является понятие Литва и как этноним, и как топоним, и как государственное образование. Но нам известно, на какой кухне и когда произошла манипуляция с этим термином - и в каких целях. Известно также, что предки теперешних литовцев к тому моменту, когда возникла Литва как государственное образование находились ещё на таком уровне развития, что были не способны на это. Ведь Ягайло крестил их только после 1386 года, когда стал королём польским.

Как государственное образование в форме раннефеодального княжества Литва зафиксирована в письменных источниках на славянских землях Новогрудчины с центром в Новогородке, а не на территории теперешней Литвы. Считается, что Миндовг является основателем государственного образования Литва. Но ещё до того как Миндовг стал великим князем в 1246 году, некий Рушкович (обратите внимание на его имя) во главе отряда совершает набег на волынскую Пересопицу со стороны Новогрудчины. Причём зафиксировано, что пиняне свободно пропускают его через свою землю. Откуда может быть такая лояльность пинян к Рушковичу? А не оттуда ли, что когда вы ознакомитесь с историческими документами по средневековому Пинску, то там вы найдете едва ли не большую часть патронимов обитателей Пинска с окончанием на - "ич". Это и Прота́сович, и Лу́чич, и Цеха́нович, и Шу́мович, и Довнаро́вич, и Ва́скович, и Мала́хович, и Бу́невич, и Юро́вич. Перечень можно продолжить, но я полагаю, что достаточно и этого. Заметим попутно, что пиняне принесли на свою новую родину не только названия рек, озёр, селений, но и свои имена. И с Рушковичем договаривались они, по-видимому, на одном и том же языке.

Последние защитники "Северной Трои" уходили туда же, куда и их южные соседи, - на восток. Уходили на восток не просто беженцы, уходили воины со своими семьями. Я подчёркиваю - воины. Так, у некоторых современных белорусских историков есть предположение, что литвой могли называть воинскую дружину или же военное сословие - рыцарей. Чего никак не могло быть на то время у предков теперешних литовцев, потому что военное сословие - это уже составляющая государственного института.

Разбежка во времени между падением столицы - "Северной Трои" (1168 г.) и походом Рушковича на Пересопицу (1246 г.) - 78 лет. Но это приблизительно. Вне всякого сомнения, что этот отрезок времени на новой родине защитников "Северной Трои" не был историческим вакуумом. Особенно, если учесть, что Литва Миндовга с самого начала продемонстрировала все признаки сильного в государственном отношении объединения. Значит, был какой-то фактор, который способствовал этому процессу. Альтернативы здесь быть не может. Только приход на берега Нёмана защитников "Северной Трои" мог стать катализатором ускорения исторического процесса. А по времени все эти: Рушковичи, Лучичи, Васковичи, Юровичи - сыновья защитников "Северной Трои". И они стали у основания государственного объединения, которое мы называем ВКЛ, как в своё время защитники Южной Трои во главе с Энеем, вынуждены были покинуть свою родину, уйти к берегам Аппенин и, заложив город на Тибре, стать основателями римского государства. Именно период с момента падения Арконы и до времени появления первых письменных сообщений о предшественниках Миндовга следует считать началом зарождения ВКЛ.

Не знаю как теперь, но в своё время, литовцы, когда они были ещё жмудью, решили, что они потомки римлян. Это случилось после их крещения Ягайлой, когда они впервые познакомились с латынью, которая в то время была языком католической церкви. Это не удивительно, потому что даже сейчас не все европейцы знают, что по языку они родня. А что могла знать об этом Жмудь в конце XIV века, когда сам Ягайло был неофитом и, даже будучи королём, сохранял языческие привычки. Найдя общие элементы в балтском языке и латыни и придя к заключению, что жмудины - потомки римлян, они решили обосновать это и исторически. И вот рождается легенда о Палемоне.

Суть этой легенды в том, что какой-то воинский отряд римлян во главе с Палемоном забрёл в земли жемойтов, заблудился там, не смог оттуда выбраться, осел и от него "пошла есть Литва". А чтобы объяснить название Литва, авторы этой легенды стали манипулировать словом Италия, переставляя в нём буквы. Получили сначала Литалия, а отсюда - Литва. А почему бы не Лютва, а потом Литва? Ведь это проще, потому что логичнее. Таким образом, Жмудь стала Литвой. Автор легенды про Палемона известен. Это польский хронист Ян Длугош (1415-1485). А потом эту легенду подхватил другой историк Мацей Стрыйковский (1547-1593). Вообще-то можно допустить, что в основе этой легенды лежит миф, связанный с реальными историческими событиями. Тем более, что сюжет развивается по классическому сценарию, свойственному античным авторам. Скажем, был отряд воинов. Но очень сомнительно, чтобы это был отряд римлян. Не мог он оторваться на более чем 700 км от своей базы на германских землях, потому что его непременно постигла бы участь разгромленного "5-го легиона Вара". И потом, к тому моменту, когда жемайты могли зафиксировать в устной памяти приход отряда римлян, Римской империи как таковой уже не существовало. Но отряд мог прийти действительно. И мудрить с названием отряда пришельцев не надо бы. Потому что это были не римляне, а отряд полабских славян - лютичей (Лютвы) - защитников "Северной Трои". И не было там Палемонов. Кстати, имя Палемон ассоциируется больше с греками, чем с римлянами. А были в отряде Рушковичи, Будкевичи, Родичи, Домничи, Бабичи, Бондичи, Лосичи, Хомичи. Ряд этот можно продолжить и далее. В Полабъе было несколько межплеменных славянских объединений. Так вот, как раз чрезпиняне и входили в союз Лютичей (Лютвы).

Античная Троя была разрушена, но, благодаря Гомеру, героями на все века стали её защитники, а не разрушители ахейцы. Последние защитники гомеровской Трои ушли на новое место и стали основателями Рима - будущей столицы Римской империи. Как гордились древние римляне, так и современные итальянцы гордятся основателями своей столицы.

Защитники "Северной Трои" не только повторили, но и превзошли подвиг гомеровских троянцев, потому что они защищали свою "Трою" не десять, а целых триста лет. И они тоже стали у колыбели государства, которое в своё время простиралось от Балтийского до Чёрного моря и мало чем уступало по размерам европейской части Римской империи. Логично спросить у наших официальных историографов: "Это что? Миф?". Когда знаменитый археолог Генрих Шлиман приступал к раскопкам Трои, память о ней сохранилась только в произведении Гомера. У "северных троянцев", чтобы воспеть их подвиг и трагедию, своего Гомера не оказалось. Но следов своей деятельности они оставили не меньше чем южане. Это точные и предполагаемые даты, это название не одной только "Северной Трои" - Арконы, а целого ряда городов и селений, названия рек, названия отдельных племён и племенных объединений, которые защищали свою Трою. И наконец, точное место куда ушли её защитники. При этом они унесли с собой в это место название своей реки, названия озёр, названия селений, свои собственные имена и свой код - название племени. Код этот - Пина. И если в Полабъе южные соседи называли их чрезпинянами, а это были укры и доленцы, то теперь они пиняне (или пинчуки), потому что живут по обе стороны Пины, но уже на Полесье.

ІІ. Готы - геты - гуды

В основе этногенеза белорусов лежит теория балтского субстрата. Локализация и направление движения археологических культур говорят в пользу этой теории. В этом отношении особый интерес для нас представляет Вельбарская культура. Этнически эта культура отождествляется с готами. Готы оставили большой след в истории европейской цивилизации. Но оставили они свой след на территории современной Беларуси. Так что же они могли оставить ещё на нашей территории, кроме следов археологической культуры?

Сторонники дунайской концепции этногенеза славян стараются присутствие готского фактора в нашей истории игнорировать. Это похоже на то, как игнорируется очевидная связь Pian(ы) и чрезпинян Полабья с Пиной и пинянами Полесья. Причём они мотивируют это тем, что на нынешней территории Беларуси якобы не сохранилось внешних следов пребывания здесь готов (обров), а археологическую культуру вельбарцев обходят вниманием.

Но это далеко не так. Есть учёные, которые считают, что именно Беларусь, и, в особенности, её западная часть, являются местом наиболее интенсивной концентрации следов готского происхождения. Это - прежде всего топонимы. Вот только некоторые из них:

1. Кобрин, ряд населённых пунктов с названием Оброво (Брестская обл.) - готское "obr" - сильный.
2. Альба (Брест. обл.) - готское "alb" - демонический дух.
3. Бастынь (Брест. обл.) готское "bast" - мочало, лыко.
4. Невель (Брест. обл.) готское "nebel" - туман.
5. Нобель (озеро недалеко от Нывля) - то же - туман.
6. Паре (Брест. обл.) - готское "fére" - переправа.
7. Ванги (Гродненская обл.) - готское "vang" - сад, огород.
8. Зэльва (Грод. обл.) - готское "silba" - сам, германское "Selbst" - сам.
9. Лида (Грод. обл.) - готское "lindan", "lita" (может быть и кельтское).
10. Гоцк (Брест. обл.) - готское название села.

Многочисленные следы германизмов мы находим и в языке. Причём это - лексемы не только назывные (что может быть и заимствованиями более позднего периода), но и элементы системного характера, что является признаком более глубокой связи языков. Например, современные патронимы:
Гетман, Гетько, Гетманчук, Готовец, Гепис, Гоцманов, Тибец, Трибух.

Имеется большое количество глаголов. В этом отношении особое внимание следует обратить на модальные глаголы, которые совпадают с аналогичными в германском не только по функции, но и по звучанию, и по месту в системе языка.

Например:
müssen - долженствовать
Ich muß lehrnen - я мушу вучыцца (бел.)
я мусю вчытыся (по-нашему)
mögen - выражает желание, возможность.
Es mag sein - можа быць (бел.)
можэ буты (по-полiську).

Что касается имён существительных германского происхождения, то приводить с ними примеры - это всё равно, что ломиться в открытую дверь.

Как сам язык, так и его особенности - это ещё и ключ как к идентификации, так и к самоидентификации его носителей. Некоторые этносы получают названия от каких-то характерных особенностей их языка. Скажем, те же германцы. Мы их называем немцами. Самоназвание у них Deutsch - отсюда Deutschland. Большинство европейцев называет их германцами, отсюда Германия. Это внешнее название. И оно связано со следующей особенностью языка. Если заняться этимологией слова германцы, то мы придём к имени собственному Герман. Ещё в Первую мировую войну у нас говорили не "немцы пришли", а "герман пришёл". Для людей сведущих понятно, что слово Герман состоит из двух слов Гер и Ман, а по-немецки соответственно из
der Herr - господин и
der Mann - человек, мужчина.

Таким образом, в основе названия этноса другими (или внешнего названия) лежит особенность языка, а именно - форма обращения носителей этого языка к другим, а так же уважительная форма обращения внутри этноса. Можно сказать, что по-немецки "человек - это звучит гордо".

На примере названия и самоназвания немцев можно проанализировать подобный процесс у готов и определить были ли готы германцами, в какой степени и оставили ли они следы системного характера в белорусском языке. Почему в белорусском? Ещё и потому, что наши северные соседи, теперешние литовцы, называют белорусов гудами. Археология, топонимика, большое наличие германизмов системного характера в белорусском языке не оставляют нам иного выбора, как предположить, что гуды - это один из вариантов названия готов. Причём - это название внешнее - другими. А с самоназванием у белорусов есть проблема. Можно сказать, что его у нас нет. То, что мы имеем сейчас - это результат политических манипуляций нашего восточного соседа (России). То, что у нас могло быть самоназванием отдано северному соседу (Литве), поскольку противоречит "родственным" притязаниям соседа восточного. А вот западному соседу (Польше) очень нравилось самоназвание "тутэйшые".

Естественно, что название "гуды" - не новодел, а имеет историю со времён готского периода в истории Европы. Готы оставили в ней большой след за сравнительно короткий исторический период. Но в настоящем они не оставили ни этноса, ни государства, которое бы носило их достойное уважения, название за исключением… гудов (готов), которым называют теперешних белорусов их непосредственные северные соседи - литовцы.

Поскольку в самоназвании белорусов такой этноним отсутствует, а гуды (готы) - это название этноса внешнее - другими по какому-то характерному для этноса признаку. И хотя внешне они ничем не отличались от своих соседей визуально, то можно предположить, что, как и в случае с немцами, их назвали в связи с особенностями языка. Аналогия здесь прослеживается подобная, но в ещё более широком диапазоне.

В трёх километрах от моего села Юхновичи среди леса расположена деревня Суловы. Кстати, уже само название деревни представляет определённый интерес. Но и в языковом плане у жителей деревни Суловы можно наблюдать интересную особенность. Почти всегда они начинают любое предложение с частицы "гэ", которая служит как бы вводным словом. Звучит это следующим образом:

- Гэ йду я чэрэз лис й бачу вовка.
А він гэ став й дывытся на мэнэ.

В белоруском варианте это будет звучать так:

- Гэта іду я цераз лес і бачу ваўка.
А ён гэта стаў і глядзіць на мяне.

Здесь по форме это "гэ" совпадает с указательным местоимением, а вот по функции нет, потому что указательное местоимение - это определение существительного. А "гэ" - это отглагольная конструкция в сочетании г + глагол быть (в латинском варианте est). То есть, правильно писать надо бы "г'э" (est).

В этой деревне у меня было много родственников и одну из бабушек, которая к нам часто приходила, мы звали "баба гэ". Для нас было необычно слышать это странное "гэ", которое сразу же обращало на себя внимание. Скорее всего, что и у нас это "гэ" когда-то звучало, но поскольку моё село находится ближе к административным центрам и лежит на коммуникациях Пинск - Брест, то было утеряно в результате более тесных коммуникативных процессов.

Явление употребления "г" в позиции перед гласной в начале слова в нашем варианте языка вообще можно считать за правило. Вот примеры:
говэчка - авечка
говэс - авёс
голобля - аглобля
готрубы - вотрубы
говод - овад
гольшына - вольха
горих - арэх
гануча - ануча
гадрыс - адрас
гобид - абед
гусэлыця - аселіца
Гамэрыка - Амерыка
Голэна - Алёна
Гомылен - Амялян
Ганя - Аня
Гостап - Астап
Гопанас - Апанас и т.д.

Или вот ещё два обстоятельства места, которые звучат очень интересно:
го́ндэ - тут
ге́ндэ - там

Не явилось ли это "гэ" особенностью речи, обращающей на себя внимание, кодом для названия этноса готами (гетами), а в нашем случае для названия нас гудами.

В этом плане, как и в случае с немецким Гер-ман, особый интерес представляет существительное гетман. Гетман - это военачальник в войсках ВКЛ, а также - запорожских казаков. Но, судя по всему, как и в случае с немецким Гер-ман, значение его было несколько иное. Что касается Mann (ман), то эта часть слова, как и в первом случае, переводится как человек. А вот с переводом "Гет" дело обстоит иначе. Самый простой вариант - это - человек гет (т. е. гот).

Но может быть ещё несколько вариантов в сочетании с немецким:
gut (хороший хорошо) будет - хороший человек - Gutmann;
der Got (Бог) - это маловероятно, чтобы гетман употреблялся в значении Gottmann (т. е. богочеловек), несмотря даже на его высокий воинский статус.

Есть ещё один довольно прозаический вариант, когда второй части слова -mann могло предшествовать "гэ". И, хотя, на первый взгляд, этот вариант не совсем приемлем, но он абсолютно не противоречит теории, скажем так, готского субстрата в этногенезе белорусов. Таким образом, субстрат является двойным - балто-готским, если уж сами балты называют нас гудами (читай готами).

Примечания

1. Полк - это не только воинская, но и административная единица во времена восстания под руководством казацкого гетмана Богдана Хмельницкого.

РЕДАКТОРСКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

Одной из основных проблем славяноведения является вопрос о нахождении прародины славян. Существуют две основные теории решения этой проблемы: карпато-дунайская и висло-одерская. Современные слависты больше склоняются к последней теории. Вышеприведённая интересная статья В. Панковца подтверждает висло-одерскую теорию прародины славян, даже сдвигает западную границу прародины - к реке Эльба (Лаба).

Исследователи-лингвисты давно заметили, что топонимика Припятского Полесья имеет чисто славянский характер, то есть она возникла довольно поздно. А автор статьи заметил, что топонимика Пинщины близка к топонимике одного из районов Полабья, и сделал вывод: на Пинское Полесье славяне пришли из Полабья, однако он склоняется к тому, что это произошло в ХII веке. Более вероятно, что это случилось в V-VI веках, когда на Пинщине появились памятники пражской археологической культуры (Хотомель, Кожан-Городок и др.), которую общепринято считать славянской.

Отметим, что, ввиду продолжительной природной изолированности Пинского Полесья, местный говор должен быть наиболее близок к языку полабских славян.

Кроме того, В. Панковец в статье даёт свою интересную трактовку легенды о Палемоне - мифическом родоначальнике династии литовских князей, который будто бы был римлянином и родственником императора Нерона, спасаясь от его жестокости, с пятьюстами знатными римскими семействами приплыл к устью Нёмана. Автор статьи считает, что легенда о Палемоне имеет в своей основе достоверные события: после захвата германцами в 1168 году столицы полабских славян Арконы - "Северной Трои", расположенной на острове Рюген, её властитель - славянский князь вместе со своим окружением, в первую очередь, с воинской дружиной (рыцарями), приплыл в устье Нёмана. Они (лютичи) заложили основы государственности на территории современной Беларуси и Литвы, содействовали возникновению Великого Княжества Литовского. Поэтому В. Панковец относит начало зарождения ВКЛ к периоду с момента падения Арконы и до времени появления первых письменных сообщений о предшественниках Миндовга.

Интересна также мысль В. Панковца о балто-готском субстрате в этногенезе белорусов.