ЧЕРЕВАЧИЦКИЕ КОТОВИЧИ – СВЯЩЕННИКИ,
ДЕЯТЕЛИ КУЛЬТУРЫ И ПРОСТО ЛЮДИ

Глава III.
Котовичи из Черевачиц.

Исследователь истории своего рода Никанор Антонович Котович (1845-1938) писал: "Но кромѣ сихъ королевскихъ актовъ, хранятся въ родѣ Котовичей еще и иные, чрезвычайно важные древніе документы съ начерченными гербами Корчакъ-Котовичей, свидѣтельствующіе о истинной ихъ прародинѣ, коей была Волынь, и гдѣ жили они еще въ 1400 годахъ, а послѣ переселились въ Литву" ¹.

По семейной родословной, хранившейся у священника Никанора Котовича, а потом - у его сына Зиновия, первым известным представителем полесского священнического рода Котовичей был православный священник Иван (Jan) Корчак-Котович, живший во второй половине XVI века. У него в 1570 году родился сын Иоанн (Jan), который также был греческим (православным) священником до церковной унии, которая случилась в 1596 году в Бресте.

В этой родословной есть и вторая версия: первым представителем рода был Ян, погибший от татар. У него был сын Андрей (Jędrzej), ещё православный, который имел сына Яна (Ивана) - тоже православного. В этих двух версиях много противоречий, особенно в первой. Так, по ней первый представитель рода Ян жил в конце XVI века, а его "внук" второй Ян уже жил в конце XVII века, что маловероятно.

Замшанская Св.-Николаевская церковь
(сгорела в 1961 г.)

Доктор Антон Красковский в своей книге² дал третью версию родословной: первый представитель рода Ян жил в конце XVII века и был помещиком. Врач писал: "Предки почившего [о. Василия Котовича. - Авт.] владели большой маентностью³ Замшаны⁴ в Брестском повете в злосчатную эпоху, описанную Сенкевичем в повести "Огнем и мечом". Последний владелец Замшан в конце XVII века подвергся нападению черни, разгромившей и сжёгшей палац вместе с его обитателями (домочадцами), лишь случайно уцелел младенец Андрей Корчак-Котович, коего спасла кормилица, верная мамка. Бежала благородная служанка со спасённым ребёнком в Луковский монастырь, где благочестивые монахи приняли на воспитание Андрея. Впоследствии, рукоположенный во иереи Киевским Митрополитом, сей представитель рода Котовичей учредил фамильную преемственность священнического звания, как наиболее соответствующего сему роду по неизреченной милости Божией".

В своих генеалогических заметках Зиновий Никанорович Котович (1892-1978) писал: "Малолетний же сын его Jędrzej был спасён мамкой. Имением завладел епископ луцкий. Когда Jędrzej вырос, он пошёл к нему с просьбой вернуть своё имение. Епископ его не отдал, но зато посвятил Jędrzeja, который uczył się po rusku, во священники к той же замшанской церкви, что случилось ante unionem jeszcze".

Представитель священнического рода черевачицких Котовичей - Мария Ивановна Серветник-Михаловская (1907-1980), видевшая семейную родословную, писала о вышеописанных событиях уже так: "Корчак Котович - Свирепый имел маентность на Волыни, за своё жестокое, беспощадное отношение к крепостным, а с теми - кто и исполнял волю свыше, стараясь укротить его, поступал зверски. Крепостные взбунтовались, сожгли имение, зарезали всех Корчак-Котовичей Свирепых. Только кормилица спасла ребёнка - мужеска пола, который воспитывался в иезуитском кляшторе" ⁵.

Выстроим свою версию появления на Полесье представителей священнического рода Котовичей (как помним, на Полесье давно жили пинские бояре Котовичи). В начале XVI века часть волынских бояр Котовичей поселилась в Литве. Так, Юрий Котович в 1514 году получил от польского короля Сигизмунда I Старого (1467-1548) имение Якимовщина в Гродненском уезде. В середине XVI века на Гродненщине жили сын Юрия Котовича - Павел Юрьевич, а также дворяне-братья - Андрей Васильевич и Кондрат Васильевич Котовичи. В польских источниках так и пишут имена и отчества братьев, что означает, что до церковной унии 1596 года они были православными. Это подтверждает и гродненский историк Наталья Слиж: "Котовичи известны в Гродненском уезде с XVI в. В то время они были православного вероисповедания" ⁶. После Брестской унии гродненские Котовичи стали переходить в униатство, а позднее - в римо-католицизм.

В 1532 году польская королева Бона Сфорца (1494-1557) получила от своего мужа короля Сигизмунда I права на Кобринское староство. Тогда же на основе полученных ею владений была создана Кобринская экономия, ставшая одним из главных источников дохода королевской семьи, управление которой поручалось лицам, пользовавшихся особым доверием монархов. Король Михаил Корибут-Вишневецкий (1640-1673) назначил в 1671 году администратором Кобринской экономии уже знакомого нам гродненского старосту Андрея Котовича, которой он руководил до 1676 года. Интересно, что королевский комиссар Андрей Котович в 1657 году выдал Луковской церкви⁷ грамоту на две волоки (42,72 га) земли, которую в 1659 году подтвердил польский король Ян-Казимир. Вполне возможно, что Андрей Котович был колятором (опекуном) Луковской церкви и владел тогда окрестными землями.

В своих генеалогических заметках Зиновий Котович писал, что его предком был оршанский стольник Ян Котович. Действительно, такая личность существовала, стольник был ещё гродненским подcтаростой. Нам известны два брата оршанского стольника Яна-Казимира Котовича: Андрей и Пётр. Про королевского фаворита Андрея Котовича мы уже писали. Сыном Петра был королевский полковник Грегори (Григорий) Котович (?-1724), сыгравший значительную роль в жизни замшанских Котовичей.

Нам известны три сына оршанского стольника Яна-Казимира Котовича (?-1692?): римско-католические епископы Александр и Евстафий Котовичи, а также Ян-Теодор Котович-Перевиский, биография которого напоминает биографию Яна Котовича Свирепого из семейных преданий черевачицких Котовичей. Так, польский генеалог, граф Северин Уруский писал: "Ян имел сына Яна-Теодора, который, взятый в плен шведами в 1702 г., потерял имение" ⁸. Поскольку в то время в Речи Посполитой было очень много Янов Котовичей (причём родственников), то Яна-Теодора для отличия стали называть Котович-Перевиский.⁹

Во время Северной войны большинство гродненских Котовичей воевало против шведов на стороне полького короля Августа II Сильного (1670-1733) и московского царя Петра I Великого (1672-1725). Поэтому, наверно, шведские солдаты сожгли имение Замшаны. У Яна-Теодора был сын Василий Котович-Перевиский, о котором известно, что он вернул себе дворянство.

В недавно вышедшей книге, написанной, на основе огромнейшего архивного материала, белорусским историком униатской церкви Денисом Лисейчиковым читаем: "Котович Василий, Kotowicz Bazyli, родился в 1696 г. Презентован луцким римско-католическим епископом Стефаном Рупневским¹⁰ 20.09.1723; высвящен и поставлен митрополитом Л. Кишкой¹¹ 7.11.1723; священник церкви в с. Замшаны Брестского уез. 07.11.1723-29.03.1759" ¹². Таким образом, много правды в семейном предании о чудом спасшимся ребёнке - Андрее Котовиче, однако же его звали Василием, и он ходил с прошением не к православному луцкому епискому, а - к католическому.

Кресты на Луковском озере

Возвращаясь к семейному преданию, можно предположить, что Ян- Теодор Котович-Перевиский, спасаясь от шведов, мог оставить своего малолетнего сына Василия (Андрея) и его кормилицу луковским монахам. Им могли дать приют монахи из бернардинского монастыря в городе Луков возле Варшавы. Однако это всё-таки далековато (200 км от Замшан). В 12 километрах от Замшан находится интересное село Луково, расположенное на берегу большого Луковского озера, которое получило своё название от узкой луки (косы, полуострова), далеко вклинившейся в его водную гладь. Это - просто идеальное место для военного укрепления или монастыря. Ещё до сих пор возле часовни, построенной на месте уничтоженной в 60-е годы ХХ века Луковской церкви, стоят 500-800-летние дубы. В священных дубовых рощах славяне-язычники вершили суды, давали клятвы, приносили жертвы, устраивались празднества и игрища. Очевидно, что это уже тысячелетиями намоленное место. Поразжает и старое луковское кладбище с огромными 2-3-метровыми дубовыми крестами, расположенное на той же косе.

На самом краю косы, в полукилометре от села, стояла деревянная Луковская Рождество-Богородичная церковь. Можно предположить, что эта церковь осталась от православного или греко-католического монастыря (скита), который существовал короткое время, и был уничтожен в годы войн и междоусобиц. Документы о существовании Луковского монастыря пока нами не найдены, однако существует народное предание о нахождении монастыря в районе Замшан и Лукова. Недавно в личной беседе известный русский славист-филолог Юрий Лабынцев рассказал местную легенду - об ушедшей под воду церкви, звон колоколов которой слышен в тихую погоду.

Кроме того, до революции в Луковской церкви была особо местночтимая св. икона Божией Матери Скорбященская, к которой тогда стекались многочисленные паломники. Ныне внутри недавно восстановленной Луковской церкви находится крупный камень-следовик со стопою Богородицы, который также чтится местным населением. Да и само название Луковской Рождество-Богородичной церкви говорит о том, что в этом селе давно существовал культ Богородицы. Выскажем гипотезу, что Луковский монастырь был филиалом знаменитого Почаевского Свято-Успенского монастыря с его святынямими - иконой Почаевской Богоматери и чудотворным камнем со стопой Богоматери.

Интересно, что в 1803 году колятором (опекуном) униатской церкви в селе Хабовичи Кобринского уезда был помещик Шимон Котович. Это село находится недалеко от Замшан (30 км на восток). Возможно, что хабовичский помещик происходил из замшанских Котовичей.

В своих генеалогических заметках Зиновий Котович также писал, что замшанского священника посетил его родственник, королевский полковник Грегори Юзеф Котович (?-1724), который был двоюродным дядей иерея. Полковника часто в документах называют Григорий Петрович Котович, что означает - он был греко-католиком. Грегори Котович гостил в Замшанах три дня и получил от священника богатые подарки, что, на наш взгляд, указывает, что, именно, королевский полковник помог Василию Котовичу-Первискому вернуть дворянство.

Отметим, что в архивном деле "Список фамилиям и лицам окончательно утверждённым в дворянском достоинстве с 1725 по 1841 г.", хранящимся Российском государственном историческом архиве¹³, под № 2106 значится род Котовичей и имеются сведения о том, что сей род утверждён в дворянство 5 января 1809 года. Не можем утверждать, что это касается именно черевачицких Котовичей.

Исследователь истории своего рода Зиновий Котович запомнил наизусть следующую метрическую выпись на польском языке, которая хранилась в семейном архиве, погибшем в Великую Отечественную войну:

17 января тысяча семьсот сорок четвертого года иерей Василий Котович, настоятель Замшанской церкви, окрестил и помазал св. миром младенца по имени Пётр - сына благородных родителей пана Евстафия Котовича и матери Елены из Новицких Котовичёвой. Кум - пан Ян Гутовский и кума - пани Ксения Охримовичева.

Таким образом, у замшанского священника Василия Котович был сын Евстафий, который был женат на Елене Новицкой¹⁴. Их сына Петра крестил его дедушка Василий Котович. В книге Дениса Лисейчикова на той же странице читаем: "Котович Пётр, Kotowicz Piotr, родился в 1741. Высвящен митрополитом Ф.-П. Володковичем¹⁵ 1.08.1771; администратор церкви Св. Варвары в м. Милейчицы Брестского уез. 11.1775-09.1778; администратор в с. Малая Ельна (Елёнка) (сегодня не существует) Брестского уез. 09.1778-03.1779; администратор в с. Пониквы Брестского уез. 1782-02.1784; поставлен владимиро-брестским епископом С.-С. Млоцким 1783; священник церкви в с. Черевачицы Брестского (потом Кобринского) уез. 1783-1804".

Тут историк Денис Лисейчиков немного ошибается Пётр Евстафьевич Котович был в 1782 году назначен настоятелем Черевачицкой церкви Кобринского уезда¹⁶. В брестском архиве сохранились копии двух следующих документов на старопольском языке:

Из вышеприведённого документа видно, что до Петра Котовича настоятелем Черевачицкой церкви был греко-католический священник Габриэль (Гавриил) Карпович. Свой привилей последний польский король Станислав Август Понятовский (1732-1798)²⁰ подтвердил уже в 1790 году:

Чтобы лучше понять эти два документа, надо подробнее остановиться на положении православных и униатских приходов и священников в XVI-XVIII веках в Речи Посполитой, где государственной религией была римско-католическая.

Польский король
Станислав II Август Понятовский

Положение православных приходов (а после Брестской церковной унии 1596 года и униатских) в Речи Посполитой было непростым. Этому способствовало право патроната (появилось в ВКЛ в XIV веке), в силу которого богатому лицу или учреждению предоставлялась известная совокупность прав и обязанностей по отношению к церковной должности и, в особенности, к её замещению. Вмешательство светских лиц в церковную деятельность приводило к многочисленным злоупотреблениям, которые подрывали авторитет церкви.

Церковный историк Никодим Малишевский писал: "Дворянство имело право наследственное благоустроять монастыри и приходские церкви, т. е. обеспечивать их (ins donandi), избирать настоятелей священников (ins praebedi) и охранять от беспорядков, обид, притеснений (ins patronandi)" ²². Патроны (коляторы) вносили епископам предложения (презенты), касающиеся настоятелей прихода. За презент колятор обычно брал со священника немалые деньги, чем ставил его в экономическую, и в правовую зависимость от себя.

Первым известным нам колятором (патроном) Черевачицкой церкви с 1539 года был польский король Сигизмунд I Старый (1467-1548), что не случайно, так как Черевачицы в 1532 году вошли в Кобринскую королевскую экономию. Все последующие короли также были коляторами Пятницкой церкви. Первый их двух вышеприведённых документов - это презента короля Станислава Августа Понятовского на Черевачицкую церковь.

Право презенты, установленное сеймовой конституцией в 1647 г., предоставляло польским землевладельцам важную прерогативу политического доминирования во всех сферах жизни края, особенно в духовной. Со временем содержание презенты получило существенную трансформацию, она преобразовалась из рекомендательного письма в дарственную грамоту. Изменилась даже этимология слова (от франц. present. - дар). Презента служила довольно сильным инструментом влияния на местное население, путем фактического подчинения своей воли сельского духовенства. Настоятель, получая презенту, вместе с освобождением от некоторых налогов - дворового, инвентарного, мельничного, пчелиной десятины, обязался строго придерживаться правил и порядков, установленных "презентатором". Обязательной составной частью каждой презенты было условие о неукоснительном пребывании священника в лоне униатской церкви.

Священник и краевед Виталий Равинский описывает применение в приходской жизни права патроната следующим образом: "Лицо, желавшее стать патроном церкви, испрашивало согласие митрополита или епископа, затем получало грамоту короля и становилось фундатором церкви, то есть обязано было наделить церковь фундушем, что значит - обеспечить церковь и священника средствами содержания. Патрон строил церковь, давал ей обеспечение, он же назначал содержание и священнику. Своё звание патрон мог передавать по наследству или уступать посторонним лицам. Чаще всего патроны распоряжались церковными фундушами по своей воле, произвольно их изменяя. Обеспечение и содержание прихода подтверждалось фундушевой записью, которая хранилась в церкви. В ней подробно описывались права и привилегии священника, а также его обязанности.

Источники содержания священника делились на несколько видов. Первым и самым древним (на Руси с XI-XII вв.) источником его содержания была десятина или десятая часть урожая, собираемого прихожанами. Кроме того, с XV-XVI вв. церкви стали наделяться землей. Большая часть имела 1-2 уволоки земли. Уволока или волока равнялась 30-33 моргам, а моргом считалось пространство земли, засеянное бочкой ржи. Следующим средством содержания была руга (роковщизна или аннуата), то есть денежная или хлебная дача, назначаемая церкви на освещение, вино и просфоры, а священнику - на содержание. Одной из привилегий в самых древних фундушевых записях было право варить пиво, гнать водку и продавать их беспошлинно. Доход для священника составляла также плата за требы. За исполнение каждой требы священником назначалась определенная сумма, иногда различная для бедняков и богатых. Такой порядок в приходской жизни просуществовал с небольшими изменениями практически до ликвидации унии в середине XIX столетия" ²³.

Рассмотрим историю села Черевачицы и местного прихода. Существует несколько версий происхождения названия села Черевачицы. Наиболее вероятная из них - село получило своё название от слова "черевок" - овражец, ровчик. Действительно, Черевачицы окружены рвом, который как бы впадает в речку Муховец.

Первые известия о Черевачицах относятся к началу XV века, когда окружающие земли принадлежали князям Кобринским, которые были прямыми потомками великого князя литовского Ольгерда (1296-1377). Так, уже в 1417 году в документах упоминается церковь Параскевы Пятницы в селе Черевачицы. В несохранившейся Черевачицкой церковной хронике было записано: "В 1417 году крестьянин села Сехновичи, ищя своего украденного коня, остался в Черевачицах, так как на следующий день был праздник святой великомученицы Параскевы, 28 октября, и был на службе в православной Черевачицкой церкви". В 1454 году Черевачицы были вотчинным имением князя Семёна Романовича Кобринского. Его жена Ульяна завещала свой палац Черевачицы дочке Анне, которая вышла замуж за князя Фёдора Бельского.

Вскоре род князей Кобринских угас. С 1532 года село Черевачицы находились уже в составе Кобринской королевской экономии - владении знаменитой польской королевы Боны - жены Сигизмунда І Старого.

Сёла в Кобринской экономии объединялись в войтовства, войтовства в волости. Центрами войтовств были господарские дворы, центрами волостей - наиболее значительные сёла. Черевачицкая волость была одной из шести волостей в Кобринской экономии.

Тогда Черевачицы были довольно крупным селом, чему способствовало выгодное географическое положение. Через него проходила оживлённая торговая дорога Брест-Кобрин, а на реке Муховец была переправа. Так, в 1563 году в городе Кобрине насчитывалось всего 7 улиц, одна из них называлась Черевачицкая, что означает: из Кобрина шла прямая дорога на село.

В 1757 году польский магнат Ежи Флеминг (1699-1771) получил в общее управление Брестскую и Кобринскую королевские экономии. Вместо деления экономии на волости и войтовства вводилось уже её деление на губернии и ключи. Возникла Кобринская губерния, состоявшая из 8 ключей. В Черевачицкий ключ входили села: Огородники, Черевачицы, Батче, Глинянки, Мельники, Перки, Пески, Плоское, Шиповичи и Яковчицы, село и фольварк Шматы, фольварки: Адамков, Пельчицы и Фаустинов. Черевачицкий греко-католический приход в основном тогда обслуживал крестьян вышеуказанных сёл.

При польском короле Яне III Собесском (1629-1696), в 1677 году, служил в Пятницкой церкви первый известный нам черевачицкий священник - Григорий Янович. Приход был крупным, так как не было тогда ещё соседнего Крупчицкого прихода. В XVIII веке в Черевачицкой церкви служило даже 3 священника: настоятель и 2 викария.

Нам известны следующие черевачицкие греко-католические священники:

1. Грудзинский Михаил (1722);
2. Железнякович Роман (1729);
3. Железнякович Иосиф (1740-1759) - один их трёх священников;
4. Грудзинский Пётр (1749-1759) - один их трёх священников;
5. Корытынский Гаврила (1757-1759);
6. Конашевский Игнат (1766-1786), умер в 1786 году;
7. Карпович Гаврила (?-1782?) - настоятель;
8. Шумовский Пётр (1779-1784) - викарный священник.

Священники Котовичи появились в Черевачицах при последнем польском короле Станиславе-Августе Понятовском, который вошёл в историю не только как слабый политик, не сумевший предотвратить гибель Речи Посполитой, но и как просвещённый монарх, много сделавший для развития польской культуры. Из вышеприведённой презенты короля Станислава-Августа видно, что Пётр Котович (1741-1817) стал священником Черевачицкой церкви в 1782 году после смерти прежнего иерея Габриэля Карповича, при котором Черевачицкая церковь сгорела.

Церковный историк Иоанн Котович (правнук о. Петра) писал: "Кресты водружаются на местах, где, по преданию, были церкви в прежнее время. Так в с. Черевачицах, Кобринского уезда, Гродненской губернии, не далеко от церкви на маленьком возвышении, при дороге стоит крест, здесь, по рассказам старожилов, была церковь, которая сгорела в 1760 годах прошлого века. Между приходами Черевачицким и Здитовским, при дер Сав.[ицк] тоже стоит крест на месте некогда бывшей здесь церкви, при которой старинная икона Божией Матери, очень хорошей живописи, находится в Черевачицкой церкви" ²⁴.

Генералиссимус Александр Суворов.

В 1795 году, после третьего раздела Речи Посполитой, Черевачицы вошли в состав Российской империи. В том же году императрица Екатерина II отблагодарила покорителя Варшавы графа Александра Суворова-Рымникского: подарила ему Черевачицкий ключ и другие земли в Кобринской экономии. Знаменитый полководец стал колятором Черевачицкой церкви. В 1864 году в аксаковской газете "День" историк Иоанн Котович писал: "Старики и теперь ещё помнят Суворова, помнят как, бывало, приезжал в деревню и шутил с мальчиками. "Это був наш батько" говорят они". После смерти генералиссимуса (в 1800 году) новым колятором стал его единственный сын, генерал-лейтенант, князь Аркадий Суворов (1780-1811), который вскоре распродал свои кобринские владения. Черевачицы купили богатые польские помещики Немцевичи, ставшие, наверно, коляторами Черевачицкой церкви.

В архивном документе читаем: "Купчая крепость от поверенных тех же Князей Суворовых и графа Хвостова²⁵ Адольф Остромецкий Брестскому уездному предводителю Дворянства Ивану Марцелиевичу Урсын- Немцевичу, выданная и совершенная 7-го Мая 1809 года под № 7-м в Гродненском Главном Суде 2-го Департамента, на котором из Высочайше пожалованной Кобринской Экономии продано Урсын Немцевичу за сумму 128550 р. ассигнациями имение Ключ Черевачицкий с деревнями Огородники, Пески, Мельники, Батче, Шиповичи и Яковчицы со всеми землями и принадлежностями и 857 мужескага пола душ крестьян, а также пуща, заключающая в себе 43 уволоки с отдельными сенокосными лугами в Тевелевском лесу, заключающих в себе 12,5 уволок земли" ²⁶. По семейным рассказам черевачицких помещиков, после смерти в 1802 году Марцелия Урсын-Немцевича его сыновья Ян и Каэтан поровну поделили отцовские деньги и драгоценности. Вероятно, на эти деньги Ян Немцевич вскоре и купил Черевачицкий Ключ.

Следующий владелец имения Кароль Немцевич (1797-1867) руководил в Гродненской губернии польским восстанием 1831 года. После подавления восстания Кароль Немцевич бежал заграницу, а имение Черевачицы было конфисковано. Бывший брестский уездный предводитель дворянства Кароль Немцевич был человеком богатым. До восстания ему принадлежали многочисленные имения в Брестском уезде: Адамков (99 душ мужского пола), Клейники (47 душ), Скоки (116 душ), закладное имение Колпин в деревне Страдеч (160) и в Кобринском уезде: Старый Двор Черевачицы с селом Пески (99 душ), Новый Двор Черевачицы с деревнями Огородники (43 души), Мельники (6 душ), Батче (170 душ). В эмиграции (в Париже) бывший повстанец жил безбедно, даже помогал своему дяде, выдающемуся польскому писателю Юлиану Урсын-Немцевичу (1758-1841): издал в 1848 году книгу дядиных воспоминаний "Дневники моих времен". Да и сам Кароль Немцевич написал интересные воспоминания. Племянник и дядя были единомышленниками и друзьями. Активно участвовали в восстании 1831 года, в эмиграции жили в Париже, где сотрудничали с эмиграционным польским правительством князя Адама Ежи Чарторыйского (1770-1861). Писатель Юлиан Урсын-Немцевич даже назначил племянника исполнителем своего завещания.

Наверно, Немцевичи построили в имении Черевачицы импозантный усадебный дом, который изобразил на своём рисунке знаменитый польский художник Наполеон Орда (1807-1883). В то время на окраине села действовала на коммуникационном тракте переправа на реке Муховец посредством парома, на котором могло поместиться четыре одноконных подводы. Однако в 1848 году построили шоссе Брест-Москва, которое прошло мимо Черевачиц, а само село после этого начало приходить в упадок: его население стало сокращаться.

В начале ХХ века черевачицкая учительница Ольга Кескевич собирала этнографический материал по просьбе известного белорусского этнографа и фольклориста Евдокима Романова. Вот, как она характеризовала население местного прихода: "Жители Прусковской волости Кобринского у. православные, говорят своим родным наречием, сходным с русским языком. Они глубоко религиозны, трудолюбивы, несколько горды и опрятны, хотя и незажиточны. Избы у них чистые, светлые - внутри выбелены мелом. В красном углу занимают первое место иконы и стол, на котором находится хлеб, покрытый чистым полотенцем. Одежда крестьян состоит из серых свиток, тонкого белья, тканого в различные узоры, своей собственной работы. Женщины носят головные уборы, состоящие из длинных белых платов, умело закрученных на голове (наметки). Почти весь год они проводят босяком, исключая праздничные дни" ²⁷.

Вернёмся к истории прихода. В 1803 году, по описи униатских приходов, в Черевачицком было 2390 прихожан. Тогда это был самый крупный приход в Кобринском уезде, поэтому его обслуживало два священника: настоятель Пётр Котович (63 года) и викарий (помощник-священник) Онуфрий Котович (26 лет). Сохранилась копия выписки²⁸ из метрической книги Черевачицкой церкви:

Пётр Котович был женат на девице Зелинской, имя которой нам неизвестно. Она была, наверно, дочерью Николая Зелинского³⁰ - влодавского благочинного (1784). У супругов было двое детей: сын Онуфрий и дочь Мария, вышедшая замуж за священника Тынкевича, наверно, за Луку Тынкевича (1770?-?) - настоятеля церкви в селе Каменица-Жировецкая Брестского уезда.

Онуфрий Котович (1780-1841) до самой смерти отца помогал ему священствовать в Черевачицах, а потом заменил его. Отец Онуфрий вначале занимал должность коадъютора (викария), то есть помощника настоятеля. Коадъютор назначался для помощи в управление приходом, если священник не мог сам один исполнять свои обязанности из-за пожилого возраста или состояния здоровья. Коадъюторами, как правило, становились сыновья, зятья или другие родственники, с правом дальнейшего наследования прихода.

27 июля 1812 года. Бой под Кобрином.
Худ. В. Болтышев.

Тяжёлым испытанием для отца и сына Котовичей была война 1812 года с французами. "(...) так как близ самой церкви и усадьбы священника есть, а в то время была, лучшая переправа чрез р. Муховец, соединявшая две большие дороги "гостинцы" из Кобрина в Брест, лежавшие в этой местности неподалеку от реки, по которым двигались разноплемённые войска. 16-го июля утром, сражение, неожиданно начатое генер. Тормасовым³¹ с Саксонцами под Кобрином, в 6 верстах от Черевачиц, и кончившееся полным поражением саксонского корпуса, сильно встревожило семейство священника. Мать с детьми, в числе коих был и покойный Антоний, бежала к своему отцу в с. Сехновичи; дом и имущество были разграблены проходившими партиями войск. Дома остались: отец покойного Онуфрий и дед Пётр. Оба они сильно пострадали от неприятеля: Онуфрию саксонцы жестоко избили спину за то, что он не хотел дать от церкви ключей, которые лежали тут же под камнем, при малой церковной двери, где были наносимы ему побои, а Петру один солдат, из партии австрийцев, нанёс саблей рану в голову; рана, может быть, и могла бы иметь печальный исход, если бы не оказал ему помощи один из австрийских докторов - галичанин родом; - после того Онуфрий, по настойчивому требованию отца, должен был уйти к своему семейству, в с. Сехновичи, где был уже распространен печальный слух об yбиении оставшихся в Черевачицах, и отслужена панихида.

На неожиданно появившегося в Сехновичах Онуфрия, одетого в крестьянскую сермягу, все смотрели как на жильца пришедшего из загробного миpa. Но чувство радости сменилось сериозною заботливостию дать помощь избитому и подавленному болью Онуфрию, - плечи у него оказались чёрными от побоев. Несколько времени заботливого ухода восстановило его здоровье. Между тем саксонцы после поражения под Кобрином и австрийцы - под с. Городечной ушли отсюда, Тормасов³² с русскими войсками двинулся к Минску, а в эти местности стали наезжать pyccкиe партизаны, - спокойствие восстановилось и в Октябре месяце семья священника возвратилась домой. Пережитые впечатления этой войны живо сохранилась в фамилии и не раз бывали предметом оживленных разговоров и воспоминаний" ³³.

Онуфрий Котович был женат на Марии Леонтьевне Железовской, дочери греко-католического священника села Сехновичи Кобринского уезда. Это село, кстати, было родовым гнездом шляхетского рода Костюшко. Здесь, вероятно, родился и национальный герой польского народа Тадеуш Костюшко (1746-1817).

Митрополит Литовский Иосиф
(Семашко)

Историк Денис Лисейчиков пишет: "Железовский Леонтий, Żelazowski Leonciusz (Leon), родился в 1760. Из семьи священника, получил домашнее образование; высвящен 1784; поставлен 1798; священник в с. Сехновичи Кобринского уез. 1798-1823, духовник Брестского деканата 1823. Сыновья: Иоанн родился 1800; окончил 6 классов Брестского уездного училища; учится в Виленской главной духовной семинарии 1823. Яков родился 1802; окончил 5 классов Брестского уездного училища; служит гувернёром в имении Хоментовцы Гродненского уез. 1823" ³⁴.

Иоанн Леонтьевич Железовский (1800-1831) был профессором св. Писания Литовской духовной семинарии, открытой в 1828 году в местечке Жировичи Слонимского уезда. Его брат Яков (в монашестве Игнатий) Железовский (1802-1872) в 1831 году стал смотрителем Кобринского духовного училища, с 1836 по 1839 год был инспектором Литовской духовной семинарии. Тогда в Жировичах жил греко-католический епископ Иосиф (в миру Иосиф Иосифович Семашко, 1798-1868), сыгравший решающую роль в деле ликвидации в 1839 году церковной унии. Владыка Иосиф обратил внимание на образованного и деятельного брата Игнатия, сделав его своим помощником в деле присоединения униатов к православию, и не мало содействовал тому, чтобы Игнатий (Железовский) в 1848 году был хиротонисан во епископа Брестского, викария Литовской епархии. Глубоко преданный митрополиту Литовскому и Виленскому Иосифу (Семашко), владыка Игнатий был его энергичным помощником и в деле устранения остатков латино-униатской старины, перевоспитания духовенства на православных началах, улучшению его быта, строительства, обновления и украшения храмов в Гродненской губернии.

Епископ Игнатий (Железовский).

В личной жизни Игнатий (Железовский) был строгим аскетом-монахом. Исследовательница Наталья Дорош пишет: "При освидетельствовании имущества покойного [И. Железовского. - Авт.] обнаружилось, что кроме 100 рублей наличности, собранной им библиотеки и самых необходимых личных вещей, у владыки после 24-х лет архиерейства никакого существенного имущества не оказалось. Естественно, что после себя он не оставил никакого завещания, так как завещать было нечего. Вся жизнь святителя-бессребреника, все его мысли, вся его деятельность были посвящены служению Церкви и устройству обнищавших и полуразрушенных православных храмов, наследованных от унии" ³⁵. "Имея в Гродненской губернии множество родственников, все свои денежные личные средства владыка тратил на содержание малолетних племянников - детей-сирот своего покойного брата. Из-за этого он часто сам оставался без денег" ³⁶.

Епископ Игнатий помогал не только детям своего умершего брата Иоанна, но и был настоящим опекуном-благодетелем семейства Онуфрия Котовича. Все сыновья-сироты рано умершего племянника владыки - священника Василия Онуфриевича Котовича окончили Литовскую духовную семинарию, а Игнатий Васильевич Котович - Санкт-Петербургскую духовную академию. Все сыновья другого племянника епископа - протоиерея Антония Онуфриевича Котовича также окончили духовную семинарию, а Иван Антонович Котович - ту же академию. Тридцатилетний священник отец Иоанн, наверно, не без протекции владыки стал в 1869 году редактором газеты "Литовские Епархиальные Ведомости".

Владыка Игнатий (Железовский) с помощью своего друга, московского священника Иоанна Зернова (1783?-1863) превратил Черевачицкую церковь в один из самых богатых (по наличию икон и церковной утвари) сельских храмов. В 1857 году небольшое село Черевачицы, расположенное всего в семи верстах от уездного города Кобрина, вдруг становится центром Черевачицкого благочиния. Естественно, что благочинным становится племянник епископа - Антоний Котович.

Благородные и боголюбивые родственники епископа Игнатия не забыли всё добро, которое он сделал для них. "22 января 1876 г. Св. Синод уведомил преосв. Макария, арх. Литовского, что Государь Император 13 декабря 1875 г. Высочайше соизволил на учреждение в Виленском духовном училище стипендии имени покойного преосвящ. Игнатия, еп. Брестского, на проценты с капитала 1761 р., пожертвованного для этой цели родственниками покойного (протоиереем Антонием Котовичем, священниками Петром Котовичем, Иоанном Левицким и Василием Маковельским и дворянкою Евдокиею Котович, по мужу Лясковскою). В случае, если закрытое Кобринское духовное училище когда-либо будет восстановлено, сей капитал, согласно воле жертвователей, должен быть передан полностию в введение Кобринского духовного училища. Стипендиатами могут быть (начиная и с приготовительного класса) ближайшие родственники жертвователей, преимущественно сироты; в случае неимения их в училище - священно и церковно-служительские дети Литовской епархии - сироты, отличнейшие по поведению и успехам. Они носят название "стипендиатов епископа Игнатия Железовского"" ³⁷. Хочется отметить, что упомянутые священники: Иоанн Левицкий (1806-1894) и Василий Маковельский (1803?-1882) были женаты на сёстрах епископа Игнатия. Третья сестра владыки, похоже, была замужем за священником Тевлянской церкви Феодосием Кургановичем.

От биографии знаменитого епископа вернёмся к бытию простых приходских священников. Известный историк Павел Бобровский (1832-1905) писал: "Хорошо известны монографии Плакида Янковского, например: "На рубеже"; вместе со сведениями, собранными нами от старожилов в 1861-63 годах, они дают понятие о быте сельского духовенства, в первую четверть XIX ст. Строгость и чистота нравов в семье, где доктор богословия не гнушался пахать землю, чтобы помогать своему престарелому отцу, беспрекословное повиновение взрослых детей власти своих родителей, поучения своих прихожан на малорусском, чернорусском или белорусском языках, с самою чистою моралью, беззаветная покорность воле Божией..." ³⁸.

Нельзя не сказать об ополяченности тогдашнего униатского духовенства. Полонизация проводилась через иезуитские школы, в которых получали образование новые кадры кандидатов в духовный чин. Школьное обучение в них велось на латинском и польском языках, а воспитание - в польском патриотическом духе. Вышедшее из этих школ униатское духовенство - епископы, священники и монахи-базилиане - легче говорили по-латыни и по-польски, чем на языке своих прихожан. Митрополит Иосиф (Семашко) в своих воспоминаниях писал: "На всём пространстве Литовской епархии всё духовенство это говорило на польском языке и вовсе не знало языка русского. Теперь, благодарение Господу, оно не только возвратилось на лоно матери своей Православной Церкви, но, воспитываясь в своих училищах и семинарии, изучило и стало употреблять русский язык отцов своих. Только среди женского пола духовного ведомства употребление польского языка поддерживается ... Между тем, это употребление польского языка многими лицами женского пола духовного ведомства имеет довольно важные неудобства. Через него язык этот поддерживается во многих священнослужительских семействах, прививается к малолетним с самого юного возраста и препятствует правильному изучению ими русского языка, а также заставляет, по необходимости, говорить по-польски самих священнослужителей" ³⁹.

Понятно, что процесс перехода в православие для большинства униатских священников был непростым. Польские патриоты и противники перехода в православие были и среди родственников Котовичей. Например, отцом свата Онуфрия Котовича был пашукский священник Иоанн Кунахович (1758-?). В мае 1835 года министру внутренних дел Дмитрию Блудову было направлено письмо-протест против перехода в православие священников Каменецкого благочиния. Первой под этим письмом стоит подпись Иоанна Кунаховича. Один из его сыновей - Феодосий Кунахович (1798-?) был членом тайного польского патриотического общества "Зоряне" и участвовал в польском восстании 1831 года. Второй сын священника Антоний Кунахович состоял членом тайного "Научного общества" в Свислочской гимназии. Другой дальний родственник Котовичей - Андрей Курганович (1802-?) был членом тайного "Морального общества" в той же гимназии. Даже один из братьев епископа Игнатия - униатский священник Фёдор Железовский дважды в 1831 году ездил в Беловежскую пущу, где приводил повстанцев к присяге, за что был отстранен от своего прихода в Пружанском уезде.

Вообще, существовало и сейчас существует два крайних взгляда на Брестскую церковную унию 1596 года. Одни считают её источником всех зол на Земле: орудием полонизации и уничтожения православия. Другие считают, что уния сформировала белорусскую нацию, создала белорусскую культуру и сохранила многие православные традиции. Истина, как всегда, посередине: униатская церковь всё-таки отделяла белорусов и украинцев от поляков, чем предотвратила их полонизацию и латинизацию.

Понимая сложность для большинства униатов процесса перехода их в православие, царские чиновники и умный Иосиф (Семашко), растянули его почти на 20 лет. Ещё за пять лет до Полоцкого собора 1839 года в униатских церквях было введено православное богослужение. Исключались такие католические принадлежности как облатки, литании, супликации, органная музыка, звонки на литургии, амвоны, боковые престолы и вводились вместо них один престол, иконостас, хоровое пение, православные кресты.

Одним из важнейших инструментов перехода униатского духовенства к православию являлась, созданная в местечке Жировичи, Литовская духовная семинария. Стараниями епископа Иосифа (Семашко) был подобран состав преподавателей Литовской греко-католической семинарии из людей глубоко и всесторонне образованных и преданных делу воссоединения. Благодаря этому Литовская семинария не только выпускала уже православных по убеждениям новопоставленных униатских священников, но и действовала через своих воспитанников на убеждения их родителей. Так, что выпускники семинарии Антоний и Василий Онуфриевичи Котовичи провели со своим отцом Онуфрием Петровичем соответствующую работу. Не остался в стороне, конечно, и его шурин, владыка Игнатий (Железовский). Можно предположить, что переход Онуфрия Котовича в православие был довольно безболезненным. И всё благородное семейство Котовичей стало после 1839 года, можно сказать, оплотом православия на Кобринщине.

Онуфрий Котович и его жена Мария Железовская имели двух сыновей: Антония, Василия и две дочери: Евдокию, Юлию-Фёклу.

Евдокия Онуфриевна Котович (?-1882) вышла замуж за помещика-поляка Лясковского, владельца небольшого имения Лясково, расположенного недалеко от Черевачиц. Юлия-Фёкла Онуфриевна Котович (? - 1847?) вышла замуж за пружанского священника Иоанна Кургановича (1818? - 1887), который после ранней смерти жены постригся в монахи под именем Антоний. Он был игуменом Сурдегского монастыря в Литве. Вообще, Кургановичи - известный и малоизученный священнический род, много внесший в развитие культуры и духовности на Полесье.

Существует восемь разновидностей герба "Корчак", не считая ещё десятка его мелких модификаций. Черевачицкие Котовичи, очень вероятно, имеют герб "Корчак I". Так, русский геральдист Николай Шапошников в своём труде⁴⁰ даёт изображение герба "Корчак I", который имели витебские дворяне Котовичи. Как мы выше писали - витебские и гродненские дворяне Котовичи имеют общие корни. Отметим, что "Корчак I" - самый старый вариант герба "Корчак". Таким образом, очень вероятно, что черевачицкие Котовичи принадлежат к самой древней и знатной линии рода Котовичей, то есть имеют венгерские корни. Причем вариант герба "Корчак I", данный в книге Шапошникова, не имеет аналогов. Поэтому его можно называть "Корчак-Котович".

Примечания

1. Котовичъ Н. Памяти маститаго пастыря, О. Василiя Антоновича Котовича // Воскресное Чтение. - 1937. - № 48. - С. 656.
2. Красковский А. Памяти о. Василия Котовича. - Варшава, 1938.
3. Имение в переводе с польского языка.
4. В 35 км на юго-восток от Бреста.
5. Автобиографические заметки и письма Марии Серветник имеются в архиве автора книги.
6. Сліж Н. Цудатворны абраз Мацы Божай Студэнцкай і гарадзенская шляхта: ідэнтыфікацыя, радаводы, сувязі // Герольд Litherland. - 2011. - № 18. - С. 78.
7. Село Луково расположено в 12 километрах от Замшан.
8. Uruski S. Herbarz szlachty polskiej. - Warszawa, 1910. - T. 10. - S. 336.
9. Село Перевис Ковельского уезда находилось сравнительно недалеко от Замшан.
10. Стефан Рупневский (1671-1731) - римско-католический епископ Луцкий (1721-1731).
11. Лев (Леон) Кишка (1663-1728) - греко-католический митрополит Киевский и Галицкий.
12. Лісейчыкаў Д. Святар ў беларускім соцыуме. - Мн., 2015. - С. 208.
13. РГИА. - Ф. 1343. - Оп. 1. - Д. 607. - Л. 130.
14. Наверно, была дочерью Луки Новицкого - униатского священника (1717-1725) с. Селец Брестского уезда (ныне в черте г. Бреста).
15. Филипп (в миру Фелициан Володкович, 1698-1778) - греко-католический митрополит Киевский и Галицкий.
16. Вероятно, что Пётр Котович был администратором прихода в Пониквах с 1779 по 1782 г.
17. Симеон Млоцкий (?-1804) - греко-католический епископ Владимирский и Брестский.
18. Поссесор - арендатор или владелец.
19. Государственный архив Брестской области (далее - ГАБО). - Ф.1. - Оп. 2. - Д. 2904. - Л. 22.
20. Король родился в местечке Волчин, сыгравшем значительную роль в истории рода Котовичей.
21. ГАБО. - Ф. 1. - Оп. 2. - Д. 2904. - Л. 21.
22. Малишевский Н. Из быта белого униатского духовенства // Литовские Епархиальные Ведомости. - 1873. - № 6.
23. Статья помещена на сайте: http://orthodox.com.ru/istorij/3.html
24. Котович И. Как смотреть на обычай ставить кресты при дорогах, площадях, полях и др. открытых местах Северозападного края? - Вильна, 1869. - С. 25.
25. Граф Дмитрий Иванович Хвостов (1757-1835) - русский поэт, один из поздних представителей русского поэтического классицизма, был женат на А.И. Горчаковой - племяннице полководца А. Суворова.
26. Национальный исторический архив Беларуси в Гродно (далее - НИАБГ). - Ф. 1. - Оп. 10. - Д. 306. - Л. 463об.
27. Романов Е. Материалы по этнографии Гродненской губернии. - Вильно, 1911. - Вып. 1. - С. 26-27.
28. ГАБО. - Ф. 1. - Оп. 2. - Д. 2904. - Л. 58.
29. Наверно, дед епископа Костромского и Галичского Александра (в миру Андрей Иванович Кульчицкий, 1823?-1888) - исследователя Китая.
30. Наверно, был и священником Новосёлковской церкви Кобринского уезда.
31. Граф Александр Петрович Тормасов (1752-1819) - генерал от кавалерии, командующий 3-й армией, действовавшей на Волыни и Полесье.
32. Правильно адмирал Павел Васильевич Чичагов (1767-1849), который сменил на посту командующего армией генерала Тормасова, и обвинённый в том, что после сражения под Березиной упустил Наполеона.
33. П.І.К. Протоиерей Антоний Котович. - Вильна, 1876. - С. 1-3.
34. Лісейчыкаў Д. Указ. соч. - С. 248.
35. Дорош Н. Православный Гродно. - Гродно, 2000. - С. 15.
36. Там же. - С. 17.
37. Орловский Е. Судьбы православия в связи с историей латинства и унии в Гродненской губернии в XIX столетии (1794-1900 гг.) // Гродненские Епархиальные Ведомости. - 1902. - № 5.
38. Бобровский П. Русская греко-униатская церковь в царствование императора Александра I. - СПб., 1890. - С. 211.
39. http://www.belapc.org/litaratura/apanas-martas-belarus-v-istoriceskoj-cerkovnoj-i-gosudarstvennoj-zizni/cast-vtoraa-cerkovnaa---glava-vii-katoliceskaa-uniatskaa-cerkov-v-belarusi.
40. Шапошников Н. В. "Heraldica" : Ист. сб. Н.В. Шапошникова. - СПб, 1900. - Т. 1. - С. 154.