Расскажу об отце

Дорогая редакция "Газеты для вас"! В номере от 18-24.09.99 под рубрикой "Наша история" в статье "Отзовитесь" я прочитал заметку о моём отце Веришко Станиславе Фадеевиче, осужденном а 1947 г. за "саботаж" лесовывозок. Много там и других имен из нашей и соседних деревень Углянского сельсовета.

Отец мой умер в 1998 г. в возрасте 104 года. В его жизни отражена история более трёх поколений нашей семьи. Я мог бы много о чем рассказать, но не знаю, на сколько актуальна эта тема. Напишу об отце.

В 1939 г. отца призвали в польскую армию. Тридцатитысячная армия, преследуемая с запада и востока, пыталась прорваться в Румынию. На Украине под г. Сарны была окружена нашими войсками и сдалась в плен. Лагерь военнопленных находился в г. Ровно. В то, о чём рассказывал отец, я не верил, т.к. считал, что всё плохое можно было связывать только с немцами. Прозрение пришло лишь спустя много времени, когда прочитал статью "Куропаты" и другие материалы о "деятельности" НКВД, а также после совместной работы с узниками сталинских лагерей в геологических партиях на Дальнем Востоке, осужденных на 20-25 лет и не имевших права выезда ещё 10 лет домой. Там они доживали свою искалеченную жизнь. Зимой и летом, спасаясь у костра от холода и гнуса, они рассказывали о тех ужасах, которые пережили в Гулаге. Показывали полученные там увечья и зажившие раны. После этого я окончательно понял, что отец не сгущал краски, рассказывая об ужасах своего пребывания в плену.

В г. Ровно поместили военнопленных за колючую проволоку, отделив от основной массы офицеров и солдат, которые, по существовавшей традиции, справляли богослужение. Никаких бараков, никакой крыши над головой более года не было. Зимой и летом люди жили под открытым небом, скопом спали друг на друге. Ежедневно умирали 200-400 человек. Некоторые не могли подняться от вмёрзлой в землю одежды. Кухни, как таковой, не было. Основное питание - сырая капуста, картошка, свекла, которую вываливали на землю. Хочешь - ешь, хочешь - умирай. Большая часть военнопленных погибла за колючей проволокой.

Когда началась Великая Отечественная война, остатки пленных пытались вывезти на восток. Вагоны с людьми стояли на станции, которую бомбили немцы. В вагоне, в котором был отец, пленные проломили пол и начали разбегаться. Охрана исправно несла службу и расстреливала пленных. От вагона живыми остались 3 человека. Остальные были убиты. Отец прикинулся мертвым и пролежал до темноты на прилегающем к станции лугу. К нему на зов поднялись ещё два человека.

Вернулся домой абсолютно больной человек. Были простужены почки. Никто не думал, что отец доживёт до своих 100 лет.

Не лучшим образом сложилась его жизнь и дома. В 1942 г. на одной из сходок, по случаю выбора помощника старосты, сельчане назвали фамилию отца. И дело было сделано. Отказаться было невозможно. Лишь спустя 3 месяца отец откупился от этой должности. Но вся последующая жизнь отца и семьи стала кошмаром. По три раза в одну ночь приходили партизаны. Давали задания, били, издевались. Десятки раз приходили в назначенный срок для расстрела отца.

Во время пребывания помощником старосты отец спас, рискуя своей жизнью, всех активистов деревни. Я был мальчиком, но помню, как зимой 1942 г. пришел к отцу староста, 26-тилетний парень, инвалид, не по своей воле ставший старостой, чтобы составить списки активистов. Отец убедил старосту списки не составлять: жить нужно с чистой совестью и заслужить благодарность и добрую память сельчан. Договорились, что с отчётом в комендатуру пойдёт отец. Он и не догадывался, что идет на явную смерть. По ему повезло и на этот раз. Около комендатуры встретил начальника Сегневичского постерунка. Выслушав отца, он попросил его немедленно убраться отсюда и не приходить больше. Прошло время, никто и не потребовал списков, и люди были спасены. А это не просто люди, это самые близкие и добрые соседи, которые всегда приходили на помощь в трудную минуту. Только благодаря им отец остался жив в 1944 и в 1947 годах.

В 1947 г. отцу дали норму вывозки леса - 50 м³. Это ровно в 10 раз больше, чем остальным сельчанам. Отец отказался от этого обязательства, что и привело отца на скамью подсудимых.

На суде обвинитель (прокурор) "клеил" отцу политическую статью, что он служил немцам и требовал 15 лет тюрьмы. Односельчане выступили в защиту отца, указав на то, что он, рискуя своей жизнью, спас невинных людей. Да и Бог послал на этот показательный суд доброго и смелого судью, который не пошёл на поводу у прокурора. Что по тем временам было редкостью. Отцу дали один год.

Наказание отец отбывал в Карело-Финской автономной республике. Сидел он с грамотными и заслуженными людьми. Они окружили отца вниманием и заботой, что сгладило все ужасы, которые там творились.

Отец, видя своими глазами бесхозяйственность, бесправное, тяжёлое положение людей, особенно крестьянства, с первых дней советской власти говорил: "Этот строй должен рухнуть, если не при моей, то при вашей жизни". Доводы его были по-крестьянски краткими и простыми. Он указывал на неухоженные поля, на многочисленных налоговых инспекторов, на служащих райкомов и обкомов и говорил, что они съедят страну и доведут до развала. Ещё большая опасность и угроза для благополучия страны исходила от военно-промышленного комплекса, где без пользы для страны было занято более половины населения страны, не считая армии.

Предвидение отца сбылось. Но радоваться, по-моему, опасно и не нужно. Жаль, что поздно пришло к нам прозрение (да и не ко всем), что мы не смогли направить страну (СССР) по правильному руслу, на благо людей и общества.

Франц Станиславович Веришко. г. Белоозёрск.
"Газета для вас", 4-10.12.99 г.