"Желтые волосы" и этногенезВ издании Palaeoslavica, XV/2007, No 2, с. 347-350, опубликована моя статья "Волосы желтые (русые)" [16, с. 347-350]. Как видно из заглавия, статья посвящена цвету волос: волосы "желтые", т.е. "русые". В одном славянском регионе, в Брестско-Пинском Полесье, русые волосы называли желтыми. При этом не в обычной речи, а в старинных песнях. В качестве образца приводится 6 (шесть) текстов песен, записанных в Дрогичинском районе. Так было в старину. Уже в 1930-е годы иногда стали слово "желтые" заменять на "русые". Желтые, т.е. русые, волосы считались самыми "нашими", самыми модными, самыми красивыми. В статье нами ставится вопрос выделения ареала или очага, где русые волосы именуются желтыми. На мою публикацию откликнулся А.Т. Хроленко, поместивший в том же издании Palaeoslavica, XVI/2008, No 2, с. 289-294 статью "Желтые пятна" славянского фольклора" [44, с. 289-294]. А.Т. Хроленко пишет, что обратил внимание на мою публикацию, в том числе на поставленный мною вопрос об очаге и ареале бытования называния русых волос желтыми. Его статья посвящена указанной проблеме, но значительно шире. В ней приводится анализ эпитета "желтый", наименований цвета волос, география распространения рассматриваемых слов и др. Из приведенных А.Т. Хроленко материалов вытекает, что в славянском мире, кроме западнополесского, существует еще два региона, где русые волосы (кудри, косы) именуются желтыми. Это Русский Север, прежде всего бывшая Олонецкая губерния, и Болгария. Называется еще один неславянский регион - Чувашия. В конце статьи Хроленко ставит очередные вопросы: "Наблюдения Ф.Д. Климчука, как нам кажется, ставят новые вопросы, среди которых и такие - что связывает народную лирику Брестской области с эпосом и лирикой Русского Севера, а также с фольклором Болгарии, какова природа "желтых пятен" в ландшафте славянского фольклора" [44, с. 293]. Непосредственно названными проблемами я не могу заняться, поскольку теоретическими вопросами фольклористики почти не занимался. Коснусь этих проблем несколько в ином аспекте, именно в плане языка и особенно народных говоров. Итак, в Славии есть три региона, которые объединяются желтыми волосами. Это Брестско-Пинское Полесье, Русский Север и Болгария. Коснемся языковых аналогий Брестско-Пинского Полесья [17; 21, с. 57, 218-219; 20, с. 214—227] вместе с соседними областями и Русского Севера. Приведем языковые (диалектные) параллели этих двух областей. В северно-русских говорах будут рассматриваться те особенности, которые практически отсутствуют или редко встречаются в говорах средне- и южнорусских. 1. Óканье, т.е. различение гласных [о] и [а] не под ударением: сев.-рус. головá, молокó, гóлос, травá, зап.-полесск. головá, молокó, гóлос, травá [10, карты 1—3; 4, карта 71; 17]. Южная граница óканья в России проходит по линии: на север и восток от Пскова, истоки Волги, Тверь, на северо-восток от Волоколамска, на север и восток от Москвы, на север от Мурома и Арзамаса [8, карты 1, 3-5, 7, 11, 16-18, 33, 35]. 2. Рефлекс *ě(ѣ) > [u(i)], [ê]. Буквой [ê] обозначается так называемый [е] "закрытый". По своих артикуляционных и акустических признаках этот звук "средний" между [е] и [u(i)]. Предполагается, что так произносился *ѣ (ять) в древних восточнославянских говорах. Сев.-рус. лис, си'но, лêс, сê'но. Южная граница этого явления в России: на восток от Санкт-Петербурга, на север от Новгорода, на юг от Вологды и Костромы, на север от Нижнего Новгорода [8, карты 40, 41]. В брестско-пинских и волынско-полесских говорах преобладают формы лiс, сíно. Формы лêс, сê'но распространены на значительной части юго-западной Беларуси, а в Северной Украине - к востоку от р. Горынь [10, карта 34; 4, карта 3; 3, карти 3, 8, 9; 29, с. 16-17]. 3. Части брестско-пинских говоров (южнозагородская и тороканская группы) характерен рефлекс *’а, *ę > [’е]: зеть, сéду, гулéты, тéжко, пйеть "зять, сяду, танцевать, тяжело, пять". Подобная черта характерна многим говорам Западной Украины, южнославянским, чешским, некоторым другим славянским [17, с. 31-32]. Многим северно-русским говорам характерен переход *’а, *ę > [’е] в позиции после мягких согласных и перед мягкими: грезь, гулéли, зеть, петь, седь. Такая черта характерна прежде всего вологодской и поморскай группам севернорусских говоров. Основной ареал этого явления: большая часть Вологодской и Архангельской областей, значительна часть области Кировской (Вятской), северные окраины Костромской; острова бытования этой особенности имеются и в других регионах Европейской России, особенно на восток от линии: Рязань - Воронеж [8, карта 43]. 4. Одной из групп брестско-пинских говоров - тороканским говорам - характерен переход *e (<*е, *ь) > [а]: дань, нáбо, мад, сáрцэ, "день, небо, мёд, сердце" [17, с. 25—27; 32—33, 81—88; 20, с. 217, 221, 223].Близкое явление зафиксировано М.Н. Преображенской в говорах Харовского района Вологодской области [32, с. 71-76]. В этих говорах переднеязычные согласные перед *е, *и преимущественно полумягкие [полумягкость обозначается значком [&] после согласного], перед гласными *ы, *а, *о, *у - твёрдые. Гласный [ę] (обозначение, принятое М.Н. Преображенской) произносится, как "средний" звук между [е] и [а]. Таким образом в рассматриваемом говоре наблюдается тенденция перехода *е (<*е, *ь) > [а], что сближает его с тороканскими говорами. Сравн. харовские нат&ę′рла, наст&ę′л'ом, кон&ę′ц' и тороканские натáрла, настáлымо, конáц. 5. Основной части брестско-пинских говоров характерна широкая дистрибуция мягкого [ц′]: жнэць, хлóпэць, молоды′ця, гýлыця, на концí [17].Широкая дистрибуция мягкого [ц′] характерна и многим севернорусским говорам: кýпець, ýлиця, деви′ця, огурци′. Южная граница ареала этой особенности: Петрозаводск, на запад от Череповца, на юг от Вологды, на Солигалич, устье Унжи (место ее впадения в Волгу), север Нижегородской области, северная граница республики Марий Эл [8, карта 46]. 6. Основным брестско-пинским говорам характерна широкая дистрибуция мягких шипящих. В частности, им характерны мягкие шипящие перед рефлексами исторического *а: жяр, жер, жя′ты, жя′ба, лыжя′ты, сыножя′ть, шя′пка, мышя′ю, вышя′р, чяс, почя′в, крычя′ты (среднезагородская группа); жер, жéты, жéба, лыжéты, сыножéть, шéпка, мышéю, вышéр, чес, почéв, крычéты (южнозагородская группа); жер, жéтэ, жéба, лыжéтэ, сыножéть, шéпка, мышéю, вышéр, чес, почéв, крычéтэ (тороканская группа). Многим говорам при этом характерна своеобразная "сверхмягкость" шипящих; по своим артикуляционным и аккустическим признакам они близки мягким шипящим литовского языка [17, с. 67]. В русских говорах шипящий [ч] мягкий, шипящие [ж], [ш] - преимущественно твердые. Многочисленные массивы и острова русских говоров с широкой дистрибуцией мягких шипящих [ж] и [ш] (в том числе в слове шяпка) находятся преимущественно на север от линии: Псков, Тверь, Ярославль, Нижний Новгород, изредка на восток от линии: Рязань, Воронеж [8, карта 63]. 7. В брестско-пинских говорах нередко встречается переход *хв > [ф]: фіст, фóстык, фалы′ты, фáстаты "хвост, хвостик, хвалить, хвастать". В России основной массив [8, карты 54,55] перехода *хв > [ф] (фост, фáстать) локализируется на северо-западе Вологодской и юго-западе Архангельской областей. Много островов и небольших массивов этого явления находится на север от линии: Великие Луки, Ржев, Тула, Воронеж. 8. Формы существительных множественного числа типа óкна, сё′ла, вё′дра. Южная граница указанного явления в России: на север от Новгорода, на юг от Ярославля и Костромы, на север от Нижнего Новгорода [9, карта 33]. В брестско- пинских говорах: (г)óкна, сё′ла, вíдра. 9. Формы существительных мужского рода типа пальцéй, зайцéй, месяцéй. Южная граница явления: Петрозаводск, Рыбинское водохранилище, Вологда, Тотьма, на северо-восток от Нижнего Новгорода; отдельный массив находится в районе Владимира, Мурома, Рязани [9, карта 36]. В Брестско-Пинском Полесье употребляются подобные формы существительных женского рода: бабэ′й, молодыцéй, гулыцéй, стріхэ′й. Подведем некоторые итоги. Мы проектировали преимущественно релевантные особенности брестско-пинских говоров на диалектный континуум России. Под релевантными имеем в виду диалектные особенности, являющиеся основными при дифференциации говоров, выделения диалектных единиц. Релевантные особенности весьма весомы при исследовании этно- и глоттогенетических проблем. Рассмотренный материал показывает, что такого рода особенности, служащие в качестве основы при классификации говоров Брестско-Пинского Полесья и соседних регионов, при их проектировании на диалектный континуум России концентрируются преимущественно на Русском Севере. Таким образом, Брестско-Пинское Полесье и Русский Север имеет свои сепаратные диалектно-языковые связи. А это даёт основание попытаться заглянуть в глубины истории. Учитывая то, что существует целый комплекс таких общих западнополесско-севернорусских особенностей, считаем, что такое совпадение не случайно. Скорее всего оно является отражением того, что в далёкие времена какие-то славянские этносы стали одним из компонентов при формировании древнего населения как Брестско- Пинского Полесья, так и Русского Севера. Как известно, основной славянский этнос Северной России - словене новгородские или ильменские - довольно позднего образования - VII-VIII вв. [38; 35, с. 58-66, 169-185; 36; 39, с. 364-372]. Сформировались они в результате прилива славянского населения из других территорий. Откуда именно? У ученых нет единства мнений. Нередко называют польско-полабское Поморье. Наш материал дает основание отдать предпочтение полесскому варианту словено-ильменской "прародины". Под полесским вариантом "прародины" в данном случае мы имеем в виду не только Полесье, но и соседние области. Как могли происходить миграции древних славян в Приильменье? Некоторые исследователи полагают, что в глубокой древнисти в Арктике существовал климат близкий к субтропическому и что в те времена в этой области находилась прародина славян [2; 15]. Ввиду неразработанномти этой проблемы мы ее не касаемся. Остановимся на фактах более-менее общепринятых в науке. В Северной России, в ее юго-западной части, наиболее ранние славянские памятники принадлежали псковским кривичам [35, с. 46-58; 39, с. 348-364; 25]. Немного позже формируется этническая общность, оставившая археологические памятники удомельского типа [39, с. 360, 365, 367, 369; 37; 12; 13; 43; 25]. Сформировались они в Удомельском Поозерье. Это Удомельский район Тверской области и прилегающий микрорегион Новгородский области. Это верховья р. Мсты (впадает в оз. Ильмень, относится к бассейну Балтийского моря) и р. Волчины (приток Мологи притока Волги). Таким образом, Удомельское Поозерье находится на водоразделе бассейнов Балтийского и Каспийского морей. Оно же находится и на торговом пути: р. Волга - Балтийское море. Поэтому географическое положение этого региона довольно выгодное. Первые немногочисленные славянские памятники скорее всего появились здесь в VI в. н.э. Но заселение этой территории и формирование удомельского славянского этноса завершилось в концe VII - начале VIII вв. Удомельский археологический тип бесспорно славянский. Он находит аналогии в пражской культуре, ареал которой занимал пространство от Лабы (Эльбы) на западе до верховьев Северского Донца на востоке. Часть удомельцев проживала островами среди кривичского населения. Удомельцы являлись основными предками словен новгородских. Но не единственными. Словене новгородские (ильменские) сформировались в результате трансформации удомельцев и части псковских кривичей. Если у кривичей доминировало подсечно-огневое земледелие, то удомельцы в значительной степени сохраняли пашенную обработку почв [39, с. 372]. Этот факт подкрепляет точку зрения о южном происхождении удомельцев. У словен новгородских пашенное земледелие приобрело больший вес. Отметим также, что в Удомельском Поозерье есть архаическая славянская гидронимия [13]. Это свидетельствует о древности заселения славянами указанного региона. Антропологические данные не противоречат тому, что формирование славянского населения Северной России в середине и второй половине I тыс. н.э. происходило в первую очередь в результате миграций из центрально-европейского региона в широком плане; этот регион включал и Западное Полесье [36]. Так, новые данные антропологов свидетельствуют о том, что ранние словене новгородские входят в антропологическое единство, к которому относятся также западные (полоцкие) кривичи, дреговичи, древляне, волыняне, славянское население Прутско-Днестровского междуречья, значительная часть балтов, проживавших на территории современных Латвии и Литвы; к этому единству близко тогдашнее население Словакии и Чехии [34, с. 50-67]. Каковы пути предполагаемой миграции предков словен новгородских (ильменских) на север? Ранее мы высказывали предположение, что миграция проходила по Десне, затем по верхнему Днепру и на оз. Ильмень [19, с.138]. Теперь мы не искючаем другого пути. Он мог быть связан со славянской именьковской культурой на Средней Волге [39, с. 245-255]. Эта культура была распространена на территории нынешних Самарской и Ульяновской областей и прилегающих территорий Татарии, Чувашии, Мордовии. Первая волна славянских переселенцев из Волыни появилась здесь во ІІ в. н.э. Вторая волна из Верхнего Поднестровья, Верхнего Побужья и Волыни относится к III-IV вв. Третья, самая мощная волна миграций, относится к концу IV в. В конце VII в. большинство именьковцев покинуло Среднее Поволжье. Принято считать, что их вытеснили кочевники. Куда именьковцы ушли? По поводу этого у ученых нет единого мнения. Обратим внимание на следующий факт. В конце VII в. большинство именьковцев покидает Среднее Поволжье. И примерно тогда же, в конце VII в., наблюдается прилив большой массы славянского населения в Удомельское Поозерье. Не исключено, что значительная часть именьковцев в конце VII в. в Удомельском Поозерье поселилась. Переселение, если такое имело место, проходило по Волге, из ее среднего течения в верховья. Нельзя исключать еще одного варианта причин переселений славян в Новгородскую землю. В VI - первой половине VII вв. существовало Дулебское племенное объединение, по всей видимости, имеющее протогосударственный статус. Центром его являлся протогород - городище Зимно у нынешнего Владимира-Волынского, находящегося на стыке собственно Волыни и Полесья. В середине VII в. Дулебский племенной союз разгромлен аварами [5]. Протогород Зимно уничтожен и более не возрождался. Естественно, после такого разгрома имели место переселения в другие регионы. Не исключено, что какая-то часть выходцев из Волыни и Полесья переселилась в то время в далекое Удомельское Поозерье. Авары проникали и в Брестско-Пинское Полесье. Показательна в этом отношении история Хотомеля [26, с. 9-10, 22-27; 22, 17-20, 22-23]. Городище Хотомель находится в Столинском районе Брестской области, к северо-востоку от районного центра. Относительно времени возникновения средневекового Хотомеля как населенного пункта у ученых нет единого мнения. Белорусский археолог А.Н. Белицкая, которая много лет ведет раскопки в Хотомеле, считает, что населенный пункт возник в VI в. (устное сообщение). Этой же точки зрения придерживается Ю.В. Кухаренко [26, с. 9]. Авары захватили Хотомель, вытеснили жителей и сожгли поселение [26, с 9-10]. В нижнем слое городища обнаружены аварские стрелы [1, с. 632; 5, с. 67-68]. К концу VII в. местные славяне вытеснили авар и восстановили Хотомель. На период с конца VII в. по конец VIII в. приходится расцвет Хотомеля. В это время Хотомель является протогородом и, вероятно, центром большого межплеменного объединения (как и Зимно до середины VII в.) [35, с. 246; 22, с. 18-19; 27, с. 70; 33; 41; 14]. С рубежа VIII-IХ вв. Хотомель начал приходить в упадок. В начале Х в. последние жители его покинули. Через ряд столетий возникло нынешнее село Хотомель. Следует также отметить инфильтрацию в VII-IX вв. больших групп славян из Подунавья на территорию Восточной Славии, как южной ее части, так и северной [39, с. 531-551; 30, с. 143]. Это способствовало распространению культурных достижений античного мира среди восточных славян. Нельзя не обратить внимания на культурный феномен Новгорода. Имеется в виду большое количество берестяных грамот ХІ в. и более позднего времени, что свидетельствует о значительном распространении письменности среди новгородцев в те времена. Это не могло возникнуть на пустом месте. Навыки письменности принесли с собой славянские переселенцы. Несколько слов о славянской письменности. Было принято считать, что кириллицу создал Кирилл (Константин) в очень короткое время. Также в очень короткое время перевел на славянский язык Священное Писание. Эта точка зрения подвергается сомнению [45; 31; 30, с. 139-148]. Кирилл и Мефодий остаются выдающимися личностями славянства. Но сомнителен короткий срок, за который, Кирилл смог создать азбуку и сделать перевод Священного Писания. Кроме того, в житии Кирилла (Константина), сохранившегося в 48 списках говорится следующее. "Тогда же [Константин (Кирилл)] пустился в путь и <....> дошел до Херсона [около 860-861 гг.] <....> Нашел же здесь Евангелие и Псалтирь, написанные русскими, и человека нашел, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив ее со своим языком, различил буквы гласные и согласные, и, творя молитву Богу, вскоре начал читать и излагать их <....>". [11, с. 77-78] Большинство исследователей подвергает сомнению истинности этого отрывка [11, с. 115-117]. Но некоторые ученые принимают его в буквальном смысле. Мы тоже придерживаемся точки зрения последних. В таком случае и феномен Новгорода становится более понятен. Вернемся к "желтым волосам". Западнополесская и севернорусская параллель "желтые" волосы в значении "русые" примыкает к приведенным выше диалектным западнополесско- севернорусским параллелям. Но последняя имеет свою специфику. Это не только изоглосса, но и изодокса, т.е. относящаяся как к языковому признаку, так и к духовной культуре. Волосы в традиционной духовной культуре славян - это сосредоточение сил человека [40, 1, с. 420]. Желтый цвет в мировоззрении славян имеет преимущественно негативный оттенок [40, 2 с. 302]. Но не всегда. Желтый цвет может выступать как заместитель золота [40, 2, с. 302]. А золото - символ здоровья, силы, благополучия [40, 2, с. 352-355]. Неоднозначно отношение к желтому цвету в Западном Полесье. Так, молодой невесте избави Бог вплетать в свадебный венок цветки желтого цвета, и прикреплять к венку желтые ленты - тоже. А вот немолодой невесте могли вплести в венок желтый цветок или даже более одного цветка желтого цвета. Желтой могла быть одна из лент, прикрепляемых к венку [24, с. 268]. Но в приводимых нами песнях [16, с. 347- -350] речь идет не о желтом цвете волос. Говорится о русых волосах, именуемых желтыми. Желтые (т.е. русые) волосы считались признаком красоты. Молодой парень или девушка с русыми ("желтыми") волосами были, красивы, привлекательны, дышали здоровьем, молодостью. Русый - имеет светлый оттенок. А светлый оттенок обладает положительными характеристиками [40, 1. с. 151-154; 40, 4, с. 565-567]. Почему было заменено обозначение цвета волос: "русые" на "желтые"? Может быть, чтобы приблизить объект к цвету золота и цвету солнца - символам здоровья, красоты, счастья. Выше указывалось, что в пределах Славии выявлено три региона, где русые волосы именуют желтыми. Это Полесье, Русский Север и Болгария. О Полесье и Русском Севере речь шла выше. Теперь коснемся Болгарии. По мнению исследователей-лингвистов, распад славянского единства начался с отделения западных славян [46, с. 42-47; 28, с. 43-44; 6, с. 200-224; 47, s. 43-52]. Предки восточных и южных славян определенное время после этого образовывали еще относительно единое целое. Впоследствии предки южных и восточных славян разделились. Затем началось сближение восточных и западных славян. Расходится мнение исследователей относительно прародины южных славян. Сторонники дунайской теории славянской прародины считают, что южные славяне жили на Балканском полуострове испокон веков. Сторонники же висло-одерской и припятско- приднепровской теорий придерживаются точки зрения, что предки южных славян ранее жили к северу от Карпат. Обычно прародину южнославянских народов помещали в области, которая находилась между землями предков западных и восточных славян. Согласно Л. Нидерле [28, с. 43-44], предки южных славян жили в северном Прикарпатье между верховьями Вислы и верховьями Прута. При этом предки болгар (болгаро-македонцев) заселяли восточную часть указанной области. Д. Джурович [7; 42, с. 5-17] ареал предков юхных славян помещает в северном Прикарпатье между верховьями Вислы, Прута и Западного Буга. На карте Д. Джуровича предки болгаро-македонцев показаны в двух ареалах: вблизи верховьев Западного Буга и в верховьях Прута. Эти два болгаро-македонсие арела соединял пояс, где жило смешанное население, состоящее из сербо-хорватов и болгаро-македонцев. Показан этот пояс в верховьях Западного Буга. В.М. Ильич-Свитыч высказал мысль, что предки болгаро-македонцев жили еще далее на север и являлись соседями балтов [42, с. 8]. По мнению С. Б. Бернштейна [6, с. 68-70, 75-76], предки южных славян жили в Западном Полесье, в западной части Волыни, в Галиции и далее на юг до Карпат. На севере предки болгаро-македонцев граничили с балтами, на западе - с предками поляков. Во II-III вв. н.э., по мнению С. Б. Бернштейна, произошло движение предков южнославянских народов на юг. О.Н. Трубачев помещает предков южных славян в области между землями предков западных славян на западе, предков восточных славян на востоке, балтами на севере. Согласно О.Н. Трубачеву, с балтами граничили на севере предки болгаро- македонцев, словенцев и сербо-хорватов. При этом, предки болгаро-македонцев на западе граничили с предками поляков. Мнение О.Н. Трубачева, высказанное им на V съезде славистов в Софии в 1963 г., приводится по Н.И. Толстому [42, с. 8, 9, 16]. Таким образом, среди ученых немало сторонников взгляда, что предки южных славян или значительная их часть ранее жили в областях, которые в настоящее время являются этнически восточнославянскими или западнославянскими [18, с. 170-172]. Эта мысль не является общепринятой, но она заслуживает внимания. Чаще всего к прародине южных славян относят Западное Полесье, западную часть Волыни, Галичину и прилегающие территории Польши. В пользу этого свидетельствуют и следующие факты. По некоторым древним языковым чертам южные славяне занимают промежуточное положение между восточными и западными славянами. В южнославянских языках, кроме того, есть заимствования из балтийских языков, что может свидетельствовать об их соседстве в прошлом. А в болгарском языке есть "сепаратные" общие особености с польским языком, в частности, близкая рефлексация *ѣ (ятя). Сравн. болг. бял, вятър, дядо, пясък и польск. bialy, wiatr, dziad, ріаsek ("белый, ветер, дед, песок"). Это дало основание размещать прародину болгаро-македонцев в Западном Полесье, которое на западе граничит с польской этнической территорией, а севернее его в древности жили балты. Таким образом, рассмотренный материал даёт основание полагать, что население трех славянских ареалов, где русые волосы именуют желтыми, родственно генетически. Родство это могло быть связано с миграциями из Полесья и соседних регионов как на Русский Север, так и на Балканы. Дополнение В дополнении приводим тексты песен с разными значениями слова "желтый". Значение слова "желтый" в приведенных текстах:
Населенные пункты, где записаны тексты:
От кого записаны тексты: Бакульчик Надежла Ивановна, 1934 г.р. (№ 6); Гузаревич Павел Михайлович, 1923 г.р. (№ 8); Ефимец М.В. (1949 г.р.) (№ 10); Калинкевич Мария Ивановна, 1941 г.р. (№ 4): Климович Надежда Романовна, 1941 г.р. (№ 4); Климчук Анастасия Андреевна, 1912 г. р. (№ 1-3); Ковалевич Надежда Онуфриевна, 1938 г.р. (№ 5); Королевич Елена Иосифовна, 1930 г.р., (№ 8); Кукса Надежда Викторовна, 1939 г.р., (№ 7); Логвин В.Н. (1930 г. р.). (№ 10); Полянова Софья Ивановна, 1941 г.р. (№ 6); Прокопчук Елена Григорьевна, 1942 г. р. (№ 4); Рудская Мария Романовна, 1935 г.р. (№ 4); Хлебец Анна Ивановна, 1955 г.р. (№ 7); Шумак Ирина Назаровна, 1936 г.р. (№ 7). Тексты записали: Тамара Борисовна ВАРФОЛОМЕЕВА, кандидат филологических наук, этнограф, культуролог (№ 4); Фёдор Данилович КЛИМЧУК, кандидат филологических наук, лауреат Государственной премии Республики Беларусь (№ 1-3); Ирина Васильевна МАЗЮК, культуролог, этнограф (№ 5-9); Ольга Николаевна ШАРАЯ, доктор филологических наук, этнограф, культуролог (№ 10, 11). Годы записей текстов: 1961 (№ 3); 1966 (№ 2); 1967 (№ 1); 1990 (№ 11); 1991 (№ 10); ок. 2002 (4-9). № 1. Свадебная песня. Второй день свадьбы. Утро у жениха. Позавтракали. Жених со своей родней собирается ехать к невесте. Сели на повозки. Поют: С-пуд рокы'ты, № 2. Песня из цикла "бородайка" [веснянки]. На Сымонóвському пóплавы (2 р.) № 3. Свадебная песня. Третий день свадьбы. Утро. Родня невесты собирается к родне жениха. Садятся на повозки. На первой повозке "дружкó", отец и мать невесты. Когда собираются или после того, когда выехали, поют: "Чогó ты, бáтыньку, спузны'вся (пузны'сся)? № 4. Свадебная песня. Ой, браткó, браткó, татарчýк, № 5. Пели на застолье по случаю рождения ребенка или в гостях. Ой на горы вышэнька розвываецца; № 6. Ты, зозуля, ты, зозуля, ты, рабая, № 7. Колыбельная. А-а, а-а, люлі, № 8. Веснянка. Ой сіно, сіно, зэлёны покосы, № 9. Ой, вітёр з поля, хвіля з моря, № 10. Песню пели при исполнении обряда "Куст" (як Кýста водылы; як у Кýста ходылы). Тройца, Тройца, прэсвятая Богородіца, № 11. "От кóсы хорошы, жовты кóсы", так могли сказать о девочке, девушке с длинными белыми волосами (натуральной блондинке). Кóсы - "волосы". Литература
Фёдор Климчук |
