Юзеф Понятовский в 1792 году

Вторую войну за независимость мы вели в 1792 г., через 20 лет после Барской конфедерации. И эта война являлась прежде всего ответом на первый раздел Польши. Времени для соответствующей подготовки имелось достаточно, и оно по мере возможности было использовано. На принципах Конституции 3 Мая реформировано правительство и по европейскому образцу создана армия. Численность армии доведена до 70 тысяч, что на то время являлось серьёзной силой. Армия делилась на две части: коронную и литовскую. Первая насчитывала 50 тысяч человек, вторая 20 тысяч, из них пехоты - 40 тысяч и кавалерии - около 30 тысяч человек. Пушек имелось около 200. Правда, войско это не было обучено соответствующим образом, полки были неполные, имея в своём составе не по два, а по одному батальону. Правда и то, что кавалерия не имела хороших коней, а интендантура оставляла желать лучшего. Но на воодушевлении всего народа, а оно было, можно было легко со всем справиться. Для этого нужен был организационный талант, которого не хватало. Несмотря на все эти недостатки, армия билась блестяще. Доказательством этому являются действия полка Дзялиньского под Матейовицами и эскадрона кавалерии на Борушковецкой гребле. Не все 70 тысяч сразу вступили в бой. Коронная армия - 53 тысячи, в том числе 13000 кавалерии, литовская - 13000, в том числе 7000 пехоты. В бой вступило около 50000. Сила для того времени значительная, но, будучи разбросаной на огромных пространствах от Украины до Курляндии, она не могла действовать результативнее, чем делала это. Несомненно, она действовала бы иначе, если бы верховное командование обеими армиями находилось в других руках.

А неприятель превышал нас численностью вооружённых сил, доходящей, похоже, до 96 тысяч, и командованием. Российская армия была поделена на две части: белорусская - 32000, под командованием Кречетникова, и молдавская - Каховского. Первая вошла в Литву, а вторая в Подолию и Волынь. План действий составил полковник Пистор, немец. По этому плану молдавская армия была поделена на четыре корпуса. Действовать они должны были одновременно и, вторгаясь в глубь Польши, отрезать, окружить польскую армию и заставить сложить оружие. Это было возможно, поскольку польская армия была поделена на четыре корпуса, которые стояли в окрестностях Тыврова, Немирова, Брацлава и Тульчина. Инструкция Пистора для Каховского гласила, что если бы поляки, в виду слабости, заранее начали отступать, то молдавская армия соединилась бы с белорусской, отрезая Брацлавское и Киевское воеводства, действуя вместе, пошла бы на Варшаву, чтобы её захватить и разогнать сейм.

Несмотря на такой план и перевес сил, положение не было безвыходным. Российские силы, поделенные на несколько колонн, занимали огромные пространства от Киева до Динабурга. Польское командование обязано было сконцентрировать свои силы, занять положение между вторгнувшимися корпусами и поочерёдно уничтожать колонны неприятеля. Такую же тактику нужно было бы применить и в Литве, но на подобные действия не были способны ни Виртемберг, ни князь Юзеф Понятовский. А король не любил войны, не хотел воевать с Россией, а так же как настоящий правитель был безвольным. Оба командующих по королевскому приказу отступали. А когда оказались на Буге и Висле, узнали, что король присоединился к Тарговице. Насколько князь Юзеф вёл беспланово войну, показывает его двухнедельное бездействие под Пулавами и знаменательные слова в письме к королю: "Куда податься - не знаю". Вторым доводом является Зеленца, где он мог разбить Маркова, что потом сам признавал, понимая свою ошибку. Постоянно отступая, армия падала духом, но не сомневалась, что победить врага сможет. Такого мнения придерживался и будущий вождь легионов Домбровский, и сам Костюшко. А если принять во внимание, что армия, находящаяся под Варшавой с добровольцами и горожанами, доходила до 60000, что Варшава готова была как один человек к борьбе, что всё прибывали добровольцы, что для предателей народного дела были созданы сеймовые суды, что поднялось варшавское и краковское мещанство - можно смело утверждать, что сопротивление русской армии было возможно.

Князь Юзеф умолял короля, чтобы тот не присоединялся к Тарговице, заверял в верности армии и желании борьбы.

Офицерский корпус поддерживал князя Юзефа, желал сохранения чести и свободы народа, аппелировал к присяге перед лицом короля и народа, призывал короля в лагерь и хотел скорее вместе с ним погибнуть, чем склониться перед Тарговицей.

И вообще, положение ещё не было безнадёжным. Половина страны находилась в наших руках, армия была полностью сохранена, так как несколько столкновений (Мир, Зеленце, Дубенка) не принесли больших потерь.

Всё указывало на то, что следовало бы сражаться и победить. Тем временем князь Юзеф, вместо того, чтобы рискнуть, применить все средства для спасения страны, вместо того, чтобы объявить себя диктатором, а Тарговицу признать предательской, не сделал этого. А офицеры предлагали ему диктатуру. Но князь Юзеф не был способен к такому энергичному выступлению, несмотря на разработанный по инициативе княгини Изабеллы Чарторыйской план. Суть этого плана такова: князь Евстафий Сангушко прибывает с войсками из Козениц в Варшаву, выступает с народом на Уяздовской площади, приглашает короля на смотр, окружает его и привозит в лагерь. Князь Юзеф отбросил этот проект, он не хотел выступать против короля.

И хотя Аскенази в истории о Понятовском отмечает, что положение было безнадёжным, что князь Юзеф уже не мог спасти ситуацию, Зайончек, однако, утверждает совершенно обратное и отмечает, что армия наша доходила до 60 тысяч, амуниции было достаточно, а запасы продовольствия можно было легко пополнять в достаточном количестве.

Игнацы Прондзиньски, генерал и военачальник, в работе "Четыре последние вождя перед судом истории" обвинил князя Юзефа в том, что тот не избрал основным театром военных действий окрестности Брест-Литовска, не сконцентрировал там всё войско и не атаковал армию неприятеля, разделённую Припятью и её болотами. Обвинений, впрочем, против князя Юзефа было выдвинуто очень много.

Известно: князь Юзеф подал в отставку. Он не понимал, что его долгом была защита Отечества, а не верность королю. Вслед за князем в отставку ушло 200 офицеров. Страна была отдана на разграбление врагу, дело дошло до её второго раздела.

Кампания была проиграна, её результаты - плачевны. Проиграли не в результате отсутствия сил, анархии и морального упадка, а из-за отсутствия хорошего вождя, энергичного, с большим военным опытом. 28-летний князь Юзеф в то время не был таким вождём. На эту роль, скорее, подходил Зайончек - вечный антагонист князя Понятовского. Зайончек считал, что эта кампания, как, впрочем, и многие другие, была бездарно проиграна, что она уничтожила 12-летнюю кропотливую работу по реформе армии, сломила волю народа к борьбе, к защите независимости своей Родины.

Юзеф Мацейовский
От Пулаского до Пилсудского. Варшава, 1935 г.