ЧЕРЕВАЧИЦКИЕ КОТОВИЧИ – СВЯЩЕННИКИ,
ДЕЯТЕЛИ КУЛЬТУРЫ И ПРОСТО ЛЮДИ

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ И ГАЗЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

№ 27
Памяти маститаго пастыря, о. Василiя Антоновича Котовича.

(Некрологъ).

Памяти маститаго пастыря,
о. Василiя Антоновича Котовича.

Сошелъ съ горизонта жизни въ могилу выдающiйся представитель нашего древняго, родового и славнаго исторически духовенства. Посему съ сугубымъ вниманіемъ почтимъ Его память, бросивъ взглядъ на всю прожитую этимъ добрымъ пастыремъ душъ человѣческихъ жизнь, столь плодотворную и назидательную.

Итакъ, каково-же было его прошлое, кто онъ, и каковы были его предки? Отвѣтъ на cіи вопросы далъ въ свое время Проф. СПБ Духовной Академіи М. О. Кояловичъ, уроженецъ и знатокъ здѣшняго края, читавшiй университетскiя лекцiи по его исторiи; онъ прямо утверждалъ, что родъ Котовичей - древнѣйшій въ нашемъ краѣ, не зная даже, что въ рукахъ представителей рода Котовичей имѣются старинные письменные документы, передающiеся изъ рода въ родъ и вполнѣ подтверждающіе ученые выводы сего профессора исторіи.

Документы сіи были на разсмотрѣніи пановъ повятовыхъ старость и воеводъ и, даже, въ Варшавѣ въ Министерствѣ, и единогласно признанные, какъ "бардзо ценне", были каждочасно возвращаемы ихъ законнымъ собственникамъ.

На нихъ красуется извилистая и столь многоглаголющая, въ своей подлинности, подпись Польскаго Короля Станислава Августа, съ приложеніемъ большихъ монаршихъ луковицеобразныхъ печатей, помѣченная датами 1772 - 1802 г.г.

Въ первомъ изъ документовъ, датированномъ 1772 г., Король Польскій Станиславъ Августъ, владѣлецъ королевскаго имѣнія Черевачицы, изволилъ предоставить прадѣду почившаго О. Василiя, Петру Котовичу, "презенту" на Черевачицкую церковь и на всѣ земельныя церковныя угодья въ полное его вѣдѣніе и распоряженіе.

Но кромѣ сихъ королевскихъ актовъ, хранятся въ родѣ Котовичей еще и иные, чрезвычайно важные древніе документы съ начерченными гербами Корчакъ-Котовичей, свидѣтельствующіе о истинной ихъ прародинѣ, коей была Волынь, и гдѣ жили они еще въ 1400 годахъ, а послѣ переселились въ Литву.

Эти-же акты подтверждаютъ, что Котовичи шляхетскаго званія, греческаго (православнаго) вѣроисповѣданія, и что они владѣли большой маетностью Замшаны въ нынѣшнемъ Брестскомъ повѣтѣ, въ злочастную пору, описанную Сенкевичемъ въ повѣсти "Огнемъ и мечомъ".

И съ тѣхъ поръ въ селеніи Замшанахъ былъ непрерывно родъ Котовичей въ iерейскомъ санѣ, доколѣ одинъ изъ нихъ, Петръ Котовичъ, не переселился изъ полесскаго болота въ Камень Шляхетскій, потомъ въ Милейчицы и, наконецъ, въ Черевачицы. Петру-же наслѣдовалъ сынъ его Онуфрій Котовичъ, затѣмъ внукъ Петра и сынъ Онуфрiя - Антоній Котовичъ, прослужившій въ Черевачицахъ много лѣтъ, и всѣ они похоронены на Черевачицкомъ кладбищѣ. Наконецъ, послѣднiй Фома Котовичъ.

Начертавъ вкратцѣ такую генеалогію покойнаго О. Василiя, изобразимъ, по возможности вкратцѣ, его жизнь и дѣятельность, въ которой заключается много поучительнаго.

По окончаніи полнаго курса наукъ въ Литовской Духовной Семинаріи въ эпоху самаго блестящаго ея состоянія при Митрополитѣ Iосифѣ Сѣмашкѣ, О. Василій сначала поступилъ на должность псаломщика въ тѣ-же Черевачицы, гдѣ онъ со всѣмъ усердіемъ исполнялъ свои прямыя обязанности и каждое воскресеніе раздавалъ крестьянамъ прихожанамъ книги для чтенія изъ богатой тогда церковной библiотеки. Занимаясь также катихизаціей, онъ подъ руководствомъ своего отца со всѣмъ усердіемъ изучалъ древніе церковные напѣвы, унаслѣдованные отъ дѣдовъ и прадѣдовъ. Cie древніе напѣвы производили неотразимое вліяніе на души молящихся и весьма пригодились ему въ будущей пастырской дѣятельности. Вмѣстѣ съ отцомъ онъ также пѣлъ древнимъ напѣвомъ весь канонъ Андрея Критскаго безъ всякихъ пропусковъ въ теченіе не менее шести часовъ, и такое пеніе при поддержке двухъ-трехъ любителей приводило молящихся чуть-ли не въ религіозный экстазъ, привлекая въ церковь тысячи молящихся. Только на далекомъ отъ насъ Аѳонѣ, да въ Черевачицкой, а позднее и въ Озяцкой церкви, можно было видѣть такое богослуженіе и слышать такое дивное пѣніе, совсѣмъ непохожее на современное итальянское. Такое ycepдie примѣнилъ онъ также и къ богогласникамъ, столь любимымъ народомъ. Свои таланты не зарывалъ онъ въ землю. Будучи спеціалистомъ по части садоводства, онъ разбилъ на церковной землѣ, въ селеніи Черевачицахъ, огромнѣйшій великолѣпнѣйшій фруктовый садъ, который и днесь существуетъ, принося своему обладателю не малый доходъ.

Но пребываніе О. Василія на Черевачицкомъ приходѣ было сравнительно непродолжительное. Получивъ роковое извѣстіе о неожиданной кончинѣ своего тестя О. Адама Лехачевскаго, настоятеля Озяцкой церкви, послѣ котораго осталось двое незамужнихъ дочерей и четверо малолѣтнихъ непристроенныхъ дѣтей покойнаго, О. Василій принужденъ быль перемѣститься на мѣсто покойнаго своего тестя, ибо осиротѣвшая его семья слезно просила О. Василiя ходатайствовать передъ начальствомъ о переводѣ его въ Озяты.

Каждый пойметъ, какое тяжкое бремя свалилось на плечи сего молодого iepeя, какой великiй подвигъ христіанскій предстояло совершить О. Василію.

Покойный О. Василій колебался, но его колебаніе было непродолжительно. Самъ глубоко вѣрующій и добросердечный, онъ возложилъ все свое упованіе на Бога и подалъ прошеніе начальству на мѣсто своего тестя и получилъ его. Такимъ образомъ, вся семья была спасена отъ нужды. Сколько хлопотъ трудовъ и заботъ онъ понесъ въ данномъ случаѣ!

Чѣмъ-же ознаменовалась пастырская дѣятельность сего почившаго О. Василiя на нивѣ Господней въ предѣлахъ Озяцкаго прихода, въ которомъ онъ провелъ большую часть своей жизни?

О внѣшнемъ благоустроеніи храма мало было заботъ, ибо покойный его тесть О. Адамъ все устроилъ въ немъ; онъ своими трудами и заботами соорудилъ сначала новый прекрасный домъ вмѣсто прежняго - ветхаго, потомъ построилъ новый великолѣпный храмъ и въ немъ устроилъ дивной красоты и изящества иконостасъ.

Кромѣ сего главнаго храма, пастырь сей устроилъ еше и другую приписную церковь.

На долю его зятя О. Василія досталось немало устроительныхъ трудовъ и заботъ по возстановленію всѣхъ рѣшительно хозяйственныхъ священническихъ построекъ послѣ постигшаго ихъ пожара. Но главною заботою О. Василія было религіозное просвѣщеніе и моральное перевоспитаніе своей новой паствы, приведенiе людей къ высшему религіозно-нравственному совершенству во исполненіе словъ Спасителя "будете совершенни". Задача весьма трудная и требовшая весьма многообразнаго дѣланія. Для достиженія сихъ цѣлей онъ въ довоенныя времена съ величайшимъ успѣхомъ примѣнилъ слѣдующія средства, которыя могутъ быть полезны и въ настоящее время нынѣшнимъ пастырямъ. Именно, онъ ввелъ въ употребленіе въ своемъ Озяцкомъ приходѣ такъ называемый простонародный катихизисъ, составленный его роднымъ братомъ, нижеподписавшимся священникомъ, въ каковомъ катихизисѣ въ краткомъ по возможности видѣ и доступной пониманію простыхъ людей формѣ изложена была вся главнѣйшая суть христіанскаго православнаго вѣроученія. Самъ постоянно читая сей катихизисъ въ церкви, онъ въ рукописныхъ тетрадяхъ также распространялъ его по приходу. Затѣмъ при великопостной исповѣди онъ каждому приходящему къ исповѣди задавалъ вопросы изъ сего катихизиса, какъ равно и воспріемникамъ при крещеніи и при бракосочетаніи и результаты отвѣта получались самые утѣшительные. Простые люди прекрасно усвояли его. Положительно можно сказать, что три четверти прихожанъ давало отличные отвѣты на всѣ вопросы и даже въ присутствіи тогдашнихъ Владыкъ, которые предлагали О. Василiю напечатать сей пространный катихизисъ. Но увы, денегъ не хватало, ибо печатаніе въ то время дорого стоило. Зато въ рукописномъ видѣ сей катихизисъ разошелся по Литовской, Волынской и Холмской епархіямъ и вызвалъ самые одобродительные отзывы и благодарности многихъ священниковъ.

Но помимо вышесказаннаго, сей почившій восьмидесятидевятилѣтній пастырь обладалъ еще и другимъ могучимъ средствомъ привлекать народъ въ церковь и воспитывать его въ религіозномъ духѣ. Мы уже упомянули, что онъ прекрасно зналъ всѣ древніе церковные напѣвы, а это знаніе воспринялъ отъ своихъ предковъ. Cie пѣніе имѣло свой особый оттѣнокъ. Оно совсѣмъ непохоже на нынѣшнее. И справедливо писалъ нѣкогда въ "Воскресномъ Чтенiи" одинъ священникъ, что нашъ народъ любитъ лишь печальное, скорбное, заунывное пѣніе, ибо вся прошедшая жизнь его была полна всякихъ скорбей и печалей. И даже всѣ пѣсни народныя до войны имѣли такой-же заунывный характеръ. То же нужно сказать и о древнихъ церковныхъ напѣвахъ. Они производили неотразимое вліяніе на души молящихся. Вотъ этимъ даромъ покорять сердца людей и будить религіозность въ народѣ и обладалъ почившій О. Василій.

Съ его смертью погибли всѣ эти древніе напѣвы - перлы церковнаго пѣнія, о чемъ нужно горько пожалѣть. Зналъ онъ также наизусть и пѣсни изъ богогласника, такъ любимаго народомъ.

Излишне пояснять, съ какимъ усердіемъ онъ проповедывалъ Слово Божіе, о чемъ свидѣтельствуетъ огромная масса рукописныхъ его проповѣдей. Многіе изъ нихъ такъ нравились прихожанамъ, а особенно на текстъ "имѣйте вѣру и добрую совѣсть", что они сами приходили къ нему и просили дать имъ ciю проповѣдь, которую копировали въ большихъ количествахъ и распространяли между своими сельчанами. И даже состоя въ заштатѣ на покоѣ, онъ заботился о духовномъ благѣ своихъ духовныхъ чадъ. Вотъ, что писалъ онъ въ своемъ письмѣ къ намъ: "Я выбираю и списываю лучшія мѣста изъ духовныхъ твореній и распространяю ихъ между прихожанами для ихъ назиданія". Для поддержанія вѣры между людьми, особенно въ настоящее грозное время безбожія онъ при каждой встрѣчѣ съ прихожанами и по примѣру своихъ предковъ говорилъ имъ "Слава Богу", на что получалъ обычный отвѣтъ "На вѣки слава". Этотъ 89-лѣтній старецъ благоговѣлъ предъ стариною, ибо дѣйствительно въ ней было много прекраснаго и поучительнаго. Тогда не было ничего изъ того, что теперь видится. Тогда не было ни одного атеиста, ни одного баптиста, ни одного субботника. Тогда церкви наши биткомъ были набиты народомъ, перила церковныя трещали отъ напора людей, яблоку негдѣ было упасть.

89-тилѣтнему старцу и доброму пастырю въ Бозѣ почившему Пресвитеру О. Василію суждено было испытать много бѣдъ и страданій въ плаваніи по бурнымъ волнамъ житейскаго моря. Неожиданная смерть жены, трагическая смерть дочери, смерть старшаго сына, окончившаго университетъ, а равно и другія различныя невзгоды житейскія не могли не оказать своего вліянія на его душевное состояніе, но всѣ ciи испытанія были имъ принимаемы съ вящшей покорностью волѣ Божьей.

Что же еще сказать о его нравственномъ обликѣ? Въ немъ не было и тѣни какой либо гордости, самопревозношенія, властолюбія, или честолюбія, въ худшемъ смыслѣ этого слова. Это могутъ подтвердить всѣ знавшiе его. Въ каждомъ человѣкѣ видѣлъ онъ прежде всего человѣка. Всякая ложь, лицемѣріе, неправда до глубины души возмущали его и находили себѣ отраженіе въ его письмахъ. О ябедахъ, интригахъ, козняхъ онъ и представленія не имѣлъ. Все высшія и лучшіе чувства лежали въ основѣ всѣхъ его дѣйствій и поступковъ. Онъ никому не дѣлалъ зла и даже не желалъ его. Каждому его слову можно было безусловно вѣрить. Всякому онъ готовъ былъ услужить и сдѣлать добро по мѣрѣ силъ и возможности.

Не будетъ излишнимъ отмѣтить, что сей въ Бозѣ почившій О. Василій внимательно до остатка дней своей земной жизни слѣдилъ за духовной и свѣтской литературой.

Міровая война застала О. Василія на выслугѣ полной пенсіи на покоѣ почти семидесятилѣтнимъ старцемъ въ Чабаевкѣ. Однако, несмотря на почти достигнутый предѣлъ человѣческой жизни, О. Василій успешно занимался пастыреначаліемъ, какъ вдругъ нежданно нагрянувшая нѣмецкая оккупація поставила предъ нимъ на склонѣ дней еще новое невообразимо трудное и отвѣственное заданіе, которое О. Василій мужественно и безбоязненно выполнилъ, не будучи никѣмъ къ нему принуждаемъ, но единственно лишь какъ долгъ предъ своею іерейской совѣстью, Православною Вѣрою и народомъ. То было пастырство въ шестидесяти шести приходахъ прифронтовой полосы во всѣ годы нѣмецкой оккупаціи, при строжайшемъ режимѣ военнаго времени, среди разореннаго и обнищавшаго населенія, брошеннаго буквально на произволъ судьбы. Отъ Бреста и до Пинска О. Василій былъ одинъ. Вспомнимъ cie злопамятное время. Августъ 1915 г. Огненная по ночамъ полнебосклона зажигавшая заревомъ пожаровъ, безпрерывно грямящая орудійной канонадой линія фронта подходить все ближе и ближе къ одинокому углу О. Василія. Мимо течетъ потокъ бѣженцевъ. Кое кто изъ родныхъ заѣзжаетъ къ О. Василію отдохнуть, и простившись съ нимъ, иные навѣки, ѣдутъ, спѣшатъ дальше на востокъ. Все окрестное духовенство тоже выѣхало. Многіе крестьяне слѣдуютъ ихъ примѣру, дpyгie колеблются, полученъ приказъ русскаго главнокомандующаго прекратить принудительную эвакуацію. Большая часть населенія все же остается на мѣстѣ. Рѣшилъ остаться вмѣстѣ съ народомъ и О. Василій, одинъ съ женою и двумя старушками родственницами.

Въ концѣ августа - въ началѣ сентября 1915 г. возлѣ хутора Чабаевка произошелъ многодневный бой. Тотчасъ по прекращеніи боя, когда русскія войска отступили, а нѣмцы послѣдовали за ними, О. Василій обошелъ мѣсто боя, расположенное въ казенныхъ лѣсахъ и похоронилъ убитыхъ русскихъ воиновъ, числомъ около 80, разбросанныхъ въ многоверстномъ пространствѣ.

Въ началѣ нѣмецкія военныя власти отнеслись къ необычайно оставшемуся православному священнику съ недовѣріемъ и даже подозрѣніемъ въ шпіонажѣ. Всякій можетъ понять, какими послѣдствіями это угрожало. Съ теченіемъ времени, однако, О. Василій пріобрѣлъ со стороны нѣмецкихъ властей полное довѣріе и уваженіе, какъ "ортодоксеръ-пасторъ", и ему разрѣшалось безпрепятственно, въ сопровожденіи лишь одного конвойнаго, посѣщать не только всѣ окрестные приходы, но и болѣе далекіе, число ихъ дошло до 66 за всѣ четыре года нѣмецкой оккупаціи. Находились эти приходы въ нынѣшнихъ Дрогичинскомъ, Кобринскомъ, Пружанскомъ, Пинскомъ, Коссовскомъ и Камень-Коширскомъ уѣздахъ, причемъ, многiе въ непосредственной близости отъ фронта, такъ что церковныя службы и требы нерѣдко приходилось совершать подъ опасностью обстрѣла.

Кромѣ того, это пастырство въ прифронтовой полосѣ сопровождалось и иными затрудненіями. Напримѣръ, абсолютно все населеніе было строжайше прикрѣплено къ мѣстамъ своего жительства, не имѣя права пройти даже въ сосѣднюю деревню, а съ наступленіемъ сумерекъ, вообще, показываться внѣ своего двора. За нарушеніе сего нѣмцы нещадно наказывали населеніе и ссылали на принудительныя работы. Вся позднѣйшая экономическая практика большевизма или такъ называемаго военнаго коммунизма осуществилась здѣсь еще съ осени 1915 года: реквизиціи, учеты, принудительныя работы, заложничество, карточная система распредѣленія продуктовъ, а надъ всѣмъ этимъ арсеналомъ мѣръ властвовалъ царь-голодъ.

Все это они, здѣсь оставшіеся познали гораздо раньше, чѣмъ yѣxавшіe въ бѣженство въ Россію. Вотъ въ какой обстановкѣ неожиданно пришлось почившему возобновить свое пастырство въ ввѣренныхъ ему Богомъ 66 приходахъ. Понятно, физически невозможнымъ было часто посѣщать столь многочисленные приходы, особенно столь отдаленные. Тѣмъ болѣе труда выпало на долю О. Василія въ тѣ дни, которые онъ могъ удѣлить данному приходу (о днѣ пріѣзда священника нѣмцы заранѣе оповѣщали населеніе). Начинать пастырство нерѣдко приходилось съ приведенія въ порядокъ церкви, затѣмъ надо было подыскать или научить какого-либо чтеца или пѣвчихъ, исповѣдывать цѣлый приходъ. Исповѣдь, разумѣется, была общая и примѣнялась О. Василіемъ въ такой формѣ: наканунѣ вечеромъ исповѣдующiеся собирались въ церковь и, стоя на колѣняхъ, если возможно было, то со зажжеными свѣчами въ рукахъ, каялись въ своихъ грѣхахъ, выслушивая подробное пастырское наставленіе, послѣ чего каждому по-одиночкѣ давалось отпущеніе грѣховъ, а желающіе исповѣдывались дополнительно. Такая общая исповѣдь оставляла глубокое впечатлѣніе въ душахъ вѣрующихъ, и о ней еще до сихъ поръ вспоминаетъ народъ.

На слѣдующій день за Божественной Литургіей всѣ пріобщались Св. Таинъ. Все свободное время занято было совершеніемъ требъ. Десятки крещеній (однажды даже 150 въ одинъ день), вѣнчаній, погребеній, съ собственноручной записью всѣхъ метрическихъ актовъ и выдачей на руки копій.

Нерѣдко встрѣчались вопросы совсѣмъ необычнаго характера и разрѣшеніе ихъ О. Василію приходилось брать исключительно на себя, ибо, не говоря уже о высшихъ духовныхъ властяхъ, но даже и собратьевъ священниковъ О. Василій ни разу не встречалъ за всѣ 4 года, даже слышать объ ихъ существованiи гдѣ либо не приходилось такъ позаботились нѣмцы объ изоляціи этого края отъ всего внѣшняго мipa.

Такъ семидесятилѣтнему старцу, въ условіяхъ военнаго времени и всеобщаго голода, подъ бременемъ нѣмецкой оккупаціи, на слабой полѣсской лошаденкѣ, по непроѣзжимъ полѣсскимъ дорогамъ приходилось цѣлыми днями и ночами тащиться, не взирая на погоду, изъ прихода въ приходъ, ночуя, гдѣ попало и питаясь, чѣмъ Богъ пошлетъ, цѣлыми недѣлями не бывая дома. Это былъ поистинѣ апостольскій подвигъ, о которомъ и понынѣ прихожане всѣхъ 66 приходовъ вспоминаютъ съ умиленіемъ, и за который почившій О. Василiй ни отъ кого не требовалъ никакой платы, никакого вознагражденія, исполняя его лишь по долгу пастырской совѣсти, дабы не уронить въ глазахъ оккупантовъ нѣмцевъ достоинства Православной Церкви. Почившій вспоминалъ всегда съ особенной любовью и оцѣнивалъ эти страдные годы, какъ самый плодотворный и свѣтлый періодъ всей своей духовной дѣятельности, когда его собственньй религіозный подъемъ и подвигъ находились въ полной гармоніи съ чувствами и мыслями осиротѣвшаго народа, стонавшаго подъ безжалостнымъ иноземнымъ игомъ.

Надо отдать справедливость нѣмцамъ: дань своего уваженія къ "ортодоксеръ-пасторъ" О. В.А. Котовичу, они выразили, между прочимъ, присылкой спеціальнаго художника портретиста, который написалъ съ О. Василія прекрасной работы портретъ, каковой и увезли съ собой въ Берлинъ.

Уходъ нѣмцевъ и возвращеніе бѣженцевъ, въ томъ числѣ части стараго духовенства сняли съ О. Василія павшее на него тяжкое пастырское бремя, которое онъ честью для Церкви несъ въ теченіе всей своей пастырской жизни. О. Василій ограничился лишь однимъ Опольскимъ приходомъ, откуда затѣмъ перешелъ въ Стрѣльнянскій, гдѣ еще успѣлъ отремонтировать заново всю церковь. Вслѣдствіе полнаго упадка силъ О. Василій съ осени 1935 г. ушелъ наконецъ на покой, а черезъ неполные два года, на 89 г. жизни, пробывъ въ священномъ санѣ 64 года, въ Бозѣ почилъ.

Почившій похороненъ на кладбищѣ сосѣдняго Вавуличскаго прихода Дрогичинскаго уѣзда. Чинъ погребенія совершилъ Прот. Н. А. Соботковскій въ сослуженіи десяти священниковъ при многочисленнѣйшемъ стеченіи народа и собраніи родныхъ и друзей О. Василія.

Въ памяти его осиротѣвшихъ прихожанъ останется навсегда образъ "чабаювського батюшки" - сей памятникъ нерукотворный. Миръ праху его!

Воскресное Чтение. - 1937. - № 48. - С. 656-659.